Представляете, какой ужас обуял меня, когда я увидела на
«Мерседесе» уродливую царапину. На следующий день Кеша отправился в гараж и
пришел в ярость. Я, предполагая, какой гнев вызовет у сына вид оскверненного
«мерса», уехала из дома в восемь утра, соврав, что обещала проводить в аэропорт
Оксану.
Аркадий рвал и метал. Под подозрение попали все: Ирка,
Катерина, Иван, Зайка, Александр Михайлович… И досталось всем без исключения.
Естественно, Маня сразу поняла, кто автор «росписи». Она-то хорошо помнила, что
бросила вечером мотоцикл возле клумбы, а он таинственным образом переместился в
гараж. Кеша затеял расследование, но у всех домашних, как назло, оказалось
алиби. Сын уехал в город, а вечером вернулся в хорошем настроении на
отремонтированном кабриолете. Но все равно правду я ему не рассказала, а Маня
меня не выдала.
– Ты чего, Муся? – удивленно спросила девочка. – Заперлась…
– Шутка, – улыбнулась я.
– А-а-а, иди чай пить.
– Не хочу.
– Лучше спустись, – вздохнула Маня, – наша Заюшка самолично
испекла кексик. Если откажешься съесть кусочек, не дам за твою жизнь и копейки.
Я тяжело вздохнула и пошла в столовую. На бежевой кружевной
скатерти стояло блюдо из нежно-белого лиможского фарфора. В центре его лежало
нечто бесформенное, коричневато-черное, на редкость неаппетитное. Зайка,
вооруженная ножом и лопаточкой, мигом отхватила от кекса-инвалида большой кусок
и, шмякнув его на тарелку, дала мне.
– Угощайся, специально к чаю соорудила. Да, жаль, нет
времени, а то бы я радовала вас каждый день!
Я посмотрела на кусмандель, больше всего похожий на
булыжник, и порадовалась, что Зая так занята на работе. Ну один раз в год я еще
способна запихнуть в себя ЭТО, а что бы стала делать, получая «вкусненький»
кексик регулярно? Зайка начисто лишена кулинарных способностей, даже у меня
пироги получаются лучше. Еще она не ищет легких путей, а выкапывает совершенно
диковинные рецепты. В прошлый раз, например, аккурат под бывший великий
праздник Седьмое ноября, Зайка вдохновенно состряпала куриные котлеты. Возилась,
бедолага, почти полдня. Вытаскивала из цыплят кости, проворачивала мясо, а
потом скручивала рулетом. Все бы ничего, но начинка котлеток состояла из
чернослива, сыра, орехов, фасоли и клубничного джема. Зразы по-милански – так
называлось это кушанье в поваренной книге. Честное слово, мне стало дико жаль
жителей Милана. Вот бедняги, жевать такое изо дня в день!
Сегодня, похоже, в кексик переложили корицы и передержали в
духовке.
– Ну как? – озабоченно спросила Зайка. – Вкусно?
– Восхитительно, – с самым невинным видом соврала Оксана.
Я перевела глаза на тарелку подруги и удивилась: пусто.
Конечно, Оксанка очень воспитанный человек, но неужели она, чтобы доставить
удовольствие Ольге, проглотила отвратительный кексик?
Из-под стола донеслось пофыркивание. Я присмотрелась и
увидела Индюшку, поедающую горелое тесто. Да уж, видно, угощенье и впрямь
эксклюзивное, если Оксана, которая никогда не кормит собак со стола, угостила
мопсиху. Впрочем, это хорошая мысль.
Воспользовавшись тем, что Зайка на секунду вышла, я быстро
позвала:
– Эй, Банди!
Тот мигом материализовался у стола. Он обожает покушать и,
когда домашние усаживаются за стол, предпочитает далеко не уходить, в надежде
на вкусный кусочек. Я протянула ему ломтик кекса:
– Угощайся, дорогой.
Но пес сначала осторожно обнюхал черную корочку, а потом
отпрянул. Я удивилась:
– Ты заболел?
Оксана хихикнула.
– Бандюша здоров как никогда, просто Зайкин кекс на редкость
привлекателен, если даже пит не захотел его попробовать.
– А Индюшка съела, и ничего, – тихо пробормотала Аля, – даже
крошечки подобрала.
– У беременных женщин случаются причуды, – засмеялась
Оксана, – лично я, ожидая Дениса, мечтала сгрызть кусок земляничного мыла.
– Жуткая гадость, – сморщилась Манюня, – и пахнет
отвратительно.
– Мне казалось, что ничего желанней нет, – вздохнула Оксана,
– а мыло, как назло, везде пропало.
– Разве мыло может пропасть? – удивилась Аля. – Сходили бы
на рынок да и купили какое хочется.
Я улыбнулась. Алечка родилась незадолго до перестройки, ее
сознательное детство пришлось уже на бездефицитные прилавки, откуда девочке
знать, что в прежние времена нужно было часами давиться в очереди, желая
получить тот или иной товар. Мы не покупали вещи, а доставали. «Где достал
это?..» – самый распространенный вопрос тех лет. Как вспомню 1991-й, так
вздрогну – вообще ничего не было на прилавках. Об этом бесполезно рассказывать,
такое надо пережить.
– Ну и чего? – поинтересовалась Манюня. – Добыла мыло?
– Угу, – кивнула Оксана, – больной приволок, ему на заводе
выдали.
– И съела?
– Моментально, ничего вкусней в своей жизни не пробовала.
– Интересно, отчего женщин во время беременности тянет на
несуразные кушанья? – вздохнула я. – Ты мыло глотала, а Нюся Комарова гвоздь во
рту держала, так два месяца и проходила.
– Зачем? – подскочила Маня.
– Ей нравился вкус железа, но проглотить гвоздь Нюся все же
не решалась.
– Но ведь у Комаровой нет детей, – протянула Маня.
– Нюся сделала аборт, – Оксана решила использовать ситуацию
для поучений, – а потом уже не могла забеременеть. Имейте в виду, очень частое
осложнение…
Я подозвала Индюшку и ткнула ее мордочкой в кусок кекса,
который забраковал Банди. Наверное, мопсиха и впрямь скоро станет матерью, вон
как быстро глотает неудобоваримую пищу. Укол не помог. Интересно, собаке можно
сделать аборт? Аборт!!! Тогда в больнице речь зашла о переводе Лизы в
реанимацию. Сашенька испугалась, я попыталась утешить ее и сказала: «Не
волнуйся, после операции всех обязательно кладут в реанимацию». И тут Саша
заявила: «А меня после аборта сразу в палату отвели».
