– Спасибо, я просто присела, ноги устали, – сказала я.
– Так нельзя! Сделай заказ и отдыхай сколько хочешь.
– Чашку кофе.
– Съешь шаурму, – не успокаивался владелец, – мясо свежее,
только что бегало.
– Твой деликатес делается из собачатины?
– Вай, какой глупость пришел тебе в голову.
– Ну тогда из кошатины…
– Зачем обижаешь!
– Сам же сказал, мясо только что бегало. Вряд ли держишь тут
стадо коров!
– Из курицы шаурма! – обозлился официант. – Деликатес! Во
рту тает, парную берем!
Я увидела чуть в стороне гору пустых упаковок из-под
замороженных куриных ножек, произведенных в Америке, и вздохнула:
– Только кофе, можно с пирожным, если оно тоже недавно
бегало. Но если эклер поймали неделю назад, то не напрягайся и не тащи его.
Мужчина рассмеялся:
– Шютница, а! Разве у пирожных есть ноги?
Вопреки всем моим ожиданиям кофе оказался просто
великолепным, а булочка с маком растаяла во рту. Я подобрала крошки и решила
заказать еще одну.
– Эй, официант, подойдите, пожалуйста…
– Зачем искала? – послышался тонкий голос.
Я подняла глаза и увидела перед столиком цыганку Катю.
– Ну, надо-то чего? – нетерпеливо спросила она.
– Ой, – обрадовалась я, – вот здорово, я уж думала, не найду
тебя.
– Что хочешь?
– Скажи, среди ваших есть девушка по имени Ромала?
– Тебе зачем?
– Она знает одного парня, которого я ищу.
– Не ищи, не надо.
– Почему?
– Я сказала, ты услышала. Не ищи, худо всем будет, оставь
его, он плохой человек.
– И все же, где найти Ромалу?
– Нигде.
– А Барон? Кто он такой? Не знаешь случайно?
Катя села за столик, вытащила из юбок пачку «Парламента».
– Барона тут нет и быть не может. В своем доме живет, с
чужими не общается, с тобой говорить не станет. Лучше к себе поторопись, беда у
вас.
Конечно, я понимаю, что цыганки только прикидываются
ясновидящими, но на душе внезапно заскребли кошки.
– Что за беда?
– Не знаю.
– Ничего-то тебе не известно, а еще цыганка!
Катя резко встала.
– Прощай. Ромалы у нас нет.
– А в других таборах?
Катя прищурила черные бездонные, как пропасть, глаза.
– Цыган на свете много, может, и есть где Ромала, только
хочешь совет? Далеко не ищи, около себя смотри, беда рядом ходит!
Выплюнув «приятную» фразу, цыганка быстро встала и ушла. Я
не успела ее остановить, бросилась следом, но Катя, очевидно, обладала умением
проваливаться сквозь землю.
Глава 14
Делать нечего, пришлось спешить домой. С некомфортным
ощущением приближающихся неприятностей я докатила до Ложкина и обнаружила, что
дорога, ведущая через поселок, отчего-то перекопана.
– Что случилось? – спросила я у охранника.
Тот махнул рукой.
– И не спрашивайте, авария! Тут из-под земли фонтан горячей
воды хлестал, еле-еле исправили, весь асфальт раскурочили. Завтра обещали в
порядок привести. Рабочий день у них, видите ли, кончился! По мне, если устроил
кавардак, так убери. Людям-то сколько неприятностей, во двор не заехать. Вы
«Пежо» оставьте возле нас и пешочком идите.
Я послушно полезла через обломки черно-серого цвета и мигом
порвала тонкие летние брюки. Наверное, в другой раз я бы расстроилась, но в
моей душе вдруг поселилась радость. Будем надеяться, что это и есть беда,
поджидавшая меня вечером.
Преодолев все препятствия, я добралась до нашего дома,
приоткрыла дверь и услышала вой, полный тоски:
– А-а-а…
– Вот… мать, – сурово перекрыл его незнакомый мужской голос.
Не успела я удивиться, как из кухни вышел огромный детина в
окровавленной рубашке, в руках он держал большой топор, с которого, как в
дурном триллере, падали на пол тяжелые бордово-черные капли. Мужик постоял в
коридоре, потом громко сказал:
– Ну все порубил, теперь и на дом спокойно посмотреть можно,
– и с этими словами исчез в ванной.
У меня подкосились ноги. Значит, сюда пробрался бандит,
который, похоже, только что убил Катерину и Ирку. В доме стоит невероятная
тишина, следовательно… Господи!
Откуда-то сверху вновь понесся заунывный плач, переходящий в
отчаянный вой:
– Оу-ау-ау-оу…
Это Хучик, почуявший смерть, рыдал на втором этаже. Плохо
понимая, что делать, я подбежала к ванной и быстро заперла дверь снаружи.
Убийца, похоже, не заметил моего маневра. Из-за двери доносилось журчание воды,
негодяй, думающий, что находится в доме один, преспокойно наводил марафет.
Я влетела в кухню и зажала рот руками. На плитке, которой
был выстлан пол, тут и там виднелись кровавые лужи, в углу валялась скомканная
юбка, похоже, Иркина, на столе лежала огромная доска, усеянная ошметками
чего-то непонятного и от этого жуткого.
Понимая, что сейчас лишусь чувств, я изо всей силы ущипнула
себя за нос и побежала в холл, где спрятана тревожная кнопка. Только бы охрана
не подвела и приехала сразу. И что делать дальше?
Я вбежала в гостиную, и вновь крик застрял в горле. На
диване, неловко уткнувшись лицом в подушку и свесив неожиданно длинную руку,
лежал Дегтярев. На ковре блестела лужа крови, ею же было испачкано изголовье
софы, плед… Рядом, на маленьком столике, вплотную придвинутом к смертному ложу
приятеля, стояла тарелка, на которой сиротливо лежала откушенная сосиска.
Очевидно, убийца ударил Александра Михайловича, когда тот, не ожидая ничего
плохого, ужинал, сидя перед телевизором.
