– Нас обокрали!
Сестры умерли разом, сначала Елена, а через полгода Анна.
Галя первой вошла в квартиру тетки и тщательно обыскала все, но брошку не
нашла. Напрашивался вывод: Анна Николаевна отдала раритет сыну.
Галя попыталась восстановить историческую справедливость,
съездила к двоюродному брату в столицу и попробовала вытребовать свою долю. Но
Володя попросту выгнал ее, нагло заявив:
– Брошь моя, перешла от матери, какое отношение ты к ней
имеешь? Езжай назад и не смей больше ко мне являться!
Пришлось убираться.
Шли годы, в душе Галины жила обида. Потом умер Володя, Галя
узнала о его смерти через много лет, чисто случайно. Никаких связей
родственники не поддерживали. Весть о кончине двоюродного брата не огорчила
Галину. Она собралась в Москву и явилась к Тине, наврав, что Аллочка собирается
поступать в институт. На самом деле перед матерью и дочерью стояла другая
задача – найти брошь. Стоило мне и Тине уйти, как бабы начинали лазить по
закоулкам, но безуспешно. В конце концов, Гале пришла в голову мысль, что в задней
стенке шкафа есть тайник, и она велела Аллочке разобрать гардероб. Но тут
некстати вернувшаяся Тина застала девушку на месте преступления.
– У тебя есть такая брошь? – повернулась я к подруге.
Та, чуть помедлив, спросила:
– Такая желтая, с огромным прозрачным камнем?
– Ага, – кивнула Аллочка, – мамочка говорит, бриллиант
просто здоровенный, а вокруг сапфиры.
– Минутку, – сказала Тина и вышла в коридор.
Через пару секунд она вернулась, неся в руках довольно
грязную тряпку из непромокаемой ткани.
– Смотри, – ткнула она мне под нос обноски, – похоже?
Я уставилась на брошь, прикрепленную к вещи. Овальная оправа
из желтого металла, в центре торчит невероятных размеров кусок стекла,
окруженный россыпью синих камешков.
– У меня только такая брошка имеется, – усмехнулась Тина, –
золото кастрюльное, камни дорожные.
Но в моей душе уже зародились сомнения: слишком весело
переливался электрический свет на гранях «страза». Ни слова не говоря, я
выхватила из рук Тины брошку, подошла к окну и резко провела камнем по стеклу.
Появившаяся глубокая царапина не оставляла сомнений: в моих руках бриллиант.
– Мать моя, – всплеснула руками Тина, – никак и впрямь
настоящая! Во дела!
– Разве тебе муж не говорил о драгоценности?
Тина покачала головой:
– Один раз обронил, что у его матушки была дурацкая брошка,
которую она считала очень дорогой. Только Володя думал, что мать зря болтает,
ну откуда у нее антиквариат? Они всю жизнь бедно жили. А после смерти мужа я
стала разбирать его вещи и нашла эту штуку. Честно говоря, посчитала ее
бижутерией, уж больно здоровенный камень, чуть не выкинула. Я ее в комбинезон
Розы фон Лапидус Грей воткнула, у него «молния» сломалась, вот брошка и служила
застежкой. Значит, эти ворюги по всем углам пролезли, а в шкафчик, где собачьи
поводки валяются, не заглянули.
– Кто бы мог подумать, что Роза фон Лапидус Грей щеголяет в
уникальных драгоценностях, – медленно сказала я.
– Мамонька с ума сойдет, – прошептала Аллочка, не отрывая
глаз от блестящего камня, – небось жутких денег стоит.
Что правда, то правда. Тина продала драгоценность и купила
себе просторную квартиру в приличном районе. Ей хватило на мебель, новую
бытовую технику, посуду, одежду, и еще осталась вполне приличная сумма. Аркашка
пошептался кое с кем из своих влиятельных клиентов, и Тину взяли на работу в
рекламное агентство. Она пишет там всякие тексты и очень довольна. Зарплата
позволяет ей покупать собакам мясо, а себе полюбившийся кофе «Лавацца». Мы
никогда не разговаривали с ней на эту тему, но я знаю, что, продав бриллиант,
Тина вызвала в Москву Галю и поделилась с той выручкой.
Вот так и закончилась эта невероятно запутанная история.
Жизнь наша вернулась в прежнее русло. Зайка выздоровела и опять работает на
телевидении, Аркашка мотается между юридической консультацией и клиентами, Маня
грызет гранит науки, близнецы растут. Собаки здоровы и веселы, кошки тоже не
болеют. Частенько на уик-энд приезжает Тина. Альме и Розе фон Лапидус Грей
очень нравится носиться с громким лаем по саду. Дегтярев горит на работе. А я
читаю детективы, уютно устроившись на диване с коробкой шоколадных конфет.
Погода испортилась, в окно уже дышит зима, и Хучик предпочитает спать,
забившись под теплый плед. Это все, мне больше нечего сказать. Ах да! С Ленкой
Глотовой и Натой Ромашиной, с противными бабами, говорящими за спиной обо мне
гадости, я больше не дружу.
