– Можете мне отдать?
– Конечно, – ответила Алена и убежала.
Глава 22
Примерно через полчаса, спрятав в сумочку пакетик с
варежками, я понеслась в магазин «МЕХХ» и стала искать Риту. Вокруг клубилась
галдящая толпа, разглядывающая кофточки, брюки и юбки. Я пробежалась по залу,
заглянула в примерочные кабинки, выслушала массу нелицеприятных высказываний в
свой адрес и обратилась к кассиршам:
– Простите, вы не видели тут девушку, такую худенькую, с
ярким макияжем и ужасными темно-фиолетовыми ногтями?
Одна из кассирш заученно улыбнулась:
– Простите, но у нас столько покупателей! Разве возможно
всех упомнить?
Я еще раз оглядела зал. Скорей всего, Рита мгновенно
истратила полученные деньги и унеслась к себе домой. Нужно немедля ехать на
Николаевскую улицу, но часы показывали без пятнадцати десять, магазин
закрывался. Приятный женский голос уже сделал объявление по радио:
– Уважаемые посетители, до окончания работы торгового
комплекса «Охотный Ряд» осталось несколько минут. Очень просим оплатить
выбранный товар.
Люди цепочкой потянулись к выходу. Я шла в шумной толпе,
чувствуя, как гудят ноги. Николаевская улица… Где же такая? Явно не в центре,
значит, доберусь туда не раньше одиннадцати вечера, а может, и позже. Машины у
меня теперь нет, окажусь одна в незнакомом районе, кругом темнота… Делать
нечего, придется отправляться домой.
Дверь мне открыла… Аллочка.
– Пришла? – неожиданно ласково сказала она. – Где только
бродишь? Ступай поужинай, там сосиски есть.
Я протиснулась на кухню, у плиты стояла Тина.
– Садись, – улыбнулась хозяйка, – картошку будешь?
– Ты этих назад пустила?
Тина кивнула:
– Да, они плакали, жаловались, что денег нет. Уж извини их,
с кем не бывает, ну поорали и успокоились.
Я вяло жевала горячую, отчего-то сладкую картошку.
– Ты всегда в пюре песок кладешь? – спросила Тина.
Я вынырнула из океана раздумий и обнаружила, что придвинула
к тарелке вместо солонки сахарницу и усердно посыпаю песком горку размятой
синеглазки.
– Машка твоя спит, – продолжила Тина, – прибежала около
десяти, собак прогуляла и бухнулась. Вот организм молодой! Телик работает,
«Канди» гудит, Галя с Аллой во весь голос говорят, а она спит без задних ног,
устала, похоже, сильно.
Услыхав про стиральную машину, я вспомнила о деньгах и
уставилась на пустые веревки. Тина хмыкнула:
– Да уж! Прихожу домой в три, вползаю в кухню и чуть в
обморок не падаю! Столько деньжищ!
– Это не мои, – принялась я бестолково врать, – дали
спрятать…
Тина с усмешкой глянула на меня:
– Знаешь, мне все равно, чьи они, только так больше не
делай. Мало ли кто может зайти. Ну прикинь, встретила бы я кого из соседей да и
привела с собой. То-то бы шум поднялся! Предупреждать надо! Или Галька с Алкой
бы увидели! Кстати, они по моим шкафам без конца роются.
– Так это они по вещам шуруют? – ляпнула я.
Тина прищурилась:
– Значит, и твои сумки переворошили?
Я кивнула.
– Небось думала на меня? – поинтересовалась Тина.
– Что ты, нет, конечно!
Тина тихонько засмеялась:
– Да ладно, не ври. Я сама сначала решила, будто это ты
любопытничаешь, а потом сообразила, что к чему. Только что ищут? Нет у меня
ничего совсем.
– Наверное, из чистого любопытства шмотки проглядывают.
– Может быть, – кивнула Тина, – а может, и нет, да ладно.
Твои богатства я в мешочек сложила и спрятала в надежное место.
– Куда?
– Смотри.
Тина встала, подошла к окну, подняла подоконник и ткнула
пальцем:
– Вот.
– Великолепный тайник!
– Супруг у меня рукастый был. Сама видишь, в какой тесноте
живем, второй холодильник поставить некуда, – пояснила хозяйка, – а в прежние
времена продуктами запасаться надо было! Вот муж и сделал такой ящичек. Оно
конечно, мясо не сунешь, но молоко и масло запросто держать можно. Здорово он
нас выручал, а сейчас уж им не пользуюсь. Кто не знает – в жизни не догадается,
что под подоконником. Пусть здесь и лежат, не прокиснут.
– Зачем же ты их назад пустила? – запоздало удивилась я. –
Такие противные.
– Родные все же, – тяжело вздохнула Тина, – единственная
память о муже, пусть уж доживут, но приглашать к себе больше не стану. Правда
твоя, больно они обе неприятные.
Я допила чай, вышла в большую комнату и наткнулась на Галю с
Аллочкой, спавших на полу. Не зажигая свет, я вползла в свой «отсек»,
шлепнулась на софу и, вслушиваясь в мерное Машкино сопение, попробовала
упорядочить полученную информацию.
Итак, что мы имеем? Некая женщина снимает комнату у Свиньи.
Честно говоря, малоподходящее место для дамы с маленьким ребенком. Грязно,
неуютно, да и хозяйка постоянно пьяная. Что могло подвигнуть эту Таню Васильеву
поехать туда? На мой взгляд, только одно: она хотела подальше спрятаться. Люди,
сдающие хорошее жилье, как правило, оформляют документы в риелторской конторе и
сообщают о своих жильцах в милицию. А такие, как Свинья, совершенно беззаботны,
им все равно, кто спит в соседней комнате, лишь бы исправно платили денежки на
бутылки.
Следовательно, Таня Васильева от кого-то скрывалась. Может,
и впрямь злая свекровь выгнала женщину на улицу? Что ж, случается иногда такое,
но поверить в подобный поворот событий мне мешают простые рассуждения.
Во-первых, Таня работала по ночам, хотя это еще не самое странное в данной
истории. Подумайте сами, какой двухлетний ребенок станет спать без вскрика и
капризов более двенадцати часов? Рита говорила, что в восемь вечера Петя уже
был никакой, а просыпался он еле-еле к полудню. Либо мальчик и впрямь очень
болен, либо его пичкали снотворным. И второе мне кажется более вероятным,
потому что Таня не оставляла Рите никаких лекарств и со спокойной душой уезжала
на службу.
