Регина, пошатываясь, встала, вытащила из сумки наручники и
приковала Ореста к трубе, потом вынула мобильный и сообщила:
– Шапочка на проводе, всем подъем.
Затем она захлопнула крышку телефона и сказала:
– Ладно, давай знакомиться, Регина Коваленко, лейтенант.
Извини, что вела себя как сволочь, но так было надо.
– Лейтенант?! – обалдело протянула я. – А каких войск?
Девушка вытащила сигареты, спокойно закурила и сообщила:
– Ну ты недогадливая, однако, бронетанковых, конечно.
Не успела я поинтересоваться, при чем тут танки, как в
лабораторию ворвалась толпа парней в милицейской форме и штук пять мужиков в
штатском.
Остаток дня прошел ужасно. Сначала меня отволокли в какое-то
здание и принялись допрашивать. Я честно рассказала все и стала просить вызвать
Дегтярева. Где-то около девяти вечера появился хмурый Александр Михайлович. Мне
пришлось повторить свой рассказ при нем. По мере выплескивания информации
приятель делался все мрачнее и под конец превратился в грозовую тучу.
Дома мы оказались после полуночи.
– Ступай к себе, – хмуро велел полковник и заорал: – Эй, все
вниз.
Из комнат посыпались домашние.
– Чего выступаешь? – удивилась Ритка.
– Молчать, – взвизгнул Дегтярев, – шагом марш в гостиную,
разговор есть. А ты, Дарья, в койку! Где ключ от ее комнаты? Запереть снаружи,
убрать от окна садовую лестницу, запрещаю с ней общаться. Ну, живо! Вперед!
Напуганные домашние ринулись в указанном направлении, я
влетела в свою комнату и услышала, как в замке проворачивается ключ. Из глаз
полились злые слезы. Так и не узнала, кто спер яйцо!
Глава 31
Следующая неделя была кошмарной. Меня держали под домашним
арестом. Регулярно в спальне появлялась Ирка, молча ставила поднос с едой и
убегала. Я пыталась с ней поговорить, но домработница мигом исчезала. Один раз
она, правда, прошептала:
– Ой, Дарья Ивановна, лучше ничего не спрашивайте, ваши так
обозлились, а Дегтярев так прямо озверел.
Где-то около полуночи в мою дверь тихо скреблась Маня и
бормотала в замочную скважину:
– Мулечка, я тебя люблю, ты самая хорошая.
Справедливости ради следует сказать, что содержали меня
лучше, чем заключенных Бутырского изолятора. Кормили, поили, оставили телевизор
и даже приволокли несколько сумок, доверху набитых детективами. Судя по тому,
что произведения Поляковой, Марининой, Платовой и Хмелевской лежали вперемешку
с книгами Бушкова, Акунина и Дышева, покупал их Аркадий. Небось подошел к
ларьку и одним махом смел все, что увидел.
Бежать из спальни не представлялось возможным. Она
расположена на втором этаже, а хитрый Дегтярев велел убрать от окна садовую
лестницу. Короче говоря, к субботнему вечеру я одурела окончательно. Программу
телевидения выучила наизусть и даже увлеклась мексиканскими сериалами.
Около полудня в воскресенье ключ заворочался в замочной
скважине, дверь приоткрылась, и появился поднос. Я увидела, что на нем стоит
большой кофейник, блюдо с моими любимыми корзиночками и эклерами, отвернулась к
окну и спросила:
– Меня отсюда не собираются выпускать? Между прочим, это
незаконно и просто некрасиво!
– А красиво срывать людям тщательно разработанную операцию?
– неожиданно ответил звонкий голос.
Я обернулась и с удивлением увидела, что поднос держит в
руках Регина, а за ней маячат Дегтярев, Оксана и Зайка с Маней.
– Ты чего здесь делаешь? – от неожиданности ляпнула я.
– Ну вот, – усмехнулась Регина, ставя поднос, – вот она,
человеческая благодарность. Я уговорила Александра Михайловича впустить к тебе
всех, чтобы поговорить…
Я во все глаза глядела на Регину. Дурацкий пучок исчез,
сейчас у нее на затылке мотался завитой «конский» хвост, а на лоб спускалась
челочка. И одета она была не в жуткий серый костюм, а в джинсы и ярко-синий
пуловер.
– Ты кто? – обалдело спросила я. – Ничего не понимаю.
– Не понимаешь, а везде лезешь, – рявкнул Дегтярев.
– Ты обещал больше не ругать мусечку, – взвилась Маня.
– И хотел рассказать, что к чему, – влезла Зайка, – целую
неделю слышали: потом, потом, отстаньте!
Регина усмехнулась:
– Я как раз для этого и приехала. Кому кофе? Кстати,
пирожные очень свежие.
– Возьму, пожалуй, – обрадовалась Маня и схватила
корзиночку.
– Кто начнет? – продолжала улыбаться Регина.
– Давай ты, – буркнул Дегтярев.
– Ладно, – усмехнулась девушка, – может, так и правда лучше.
Значит, слушайте. Сначала скажу пару слов о себе, чтобы было понятно, почему
именно мне поручили это дело.
Регина, сколько себя помнит, мечтала работать в милиции. Но
ее родители-биологи ни о чем таком даже слышать не хотели. Поэтому после школы
приказали дочери идти на биофак МГУ. Регина, очень послушная и отлично
успевавшая в школе девочка, поступила и даже получила диплом. Потом мама
напряглась – папа к тому времени уже умер – и устроила дочь на работу в НИИ.
Через полгода Регина поняла, что она просто скончается, переливая из пробирки в
пробирку какие-то жидкости, но мамочка твердо стояла на своем. Дочь должна
стать кандидатом наук. Бедная Регина, желавшая работать в милиции, мучилась еще
шесть месяцев, а потом решилась и подала документы в Академию МВД, а маме
наврала, что переходит в лабораторию, работающую на оборону, такую секретную,
что даже дома нельзя рассказывать, чем занимаешься. Нехорошо, конечно,
обманывать мать, но другого способа заниматься любимым делом Регина не видела.
Так она стала сотрудником МВД. Кстати, ее мама до сих пор
полагает, что дочурка возится с пробирками.
