Я отшатнулась к двери. Так вот почему Сара выскочила из
подъезда и в полном ужасе впрыгнула в «Мерседес». Она явилась на свидание,
открыла дверь, небось у нее имеется свой ключ, и увидела любовника, лежавшего
на ковре… Представляю, как женщина перепугалась. Ясное дело, она не стала
вызывать милицию. Служащие властных структур обожают задавать массу вопросов:
имя, фамилия, почему оказались тут, в каких отношениях были с убитым. Ну как
ответить на них замужней даме, нашедшей труп своего любовника?!
На цыпочках я дошла до входной двери, аккуратно протерла
носовым платком ручку и, тихо радуясь, что соседние двери не имеют глазков,
вышмыгнула из подъезда. Во дворе, как назло, толпился народ. Стараясь идти
спокойно, я пошла в сторону проспекта, где поджидал хозяйку верный «Пежо».
Слава богу, что всевидящие старухи Клава и Зина, очевидно, смотрели телевизор,
во всяком случае, сейчас на их скамеечке обнималась парочка влюбленных.
Сев в машину, я закурила. Никаких следов насильственной
смерти на Артуре заметно не было. Может, у парня просто приключился сердечный
приступ? Нет, отчего-то в моей душе жила уверенность: Артура убили. Чувствуя
невероятную, нечеловеческую усталость, я поехала в Ложкино. Руль у «Пежо»
снабжен гидроусилителем, но мне сегодня казалось, что я ворочала огромное
каменное колесо. В голове было пусто, а на сердце лежала тяжесть. Вот теперь на
самом деле все, мне ни за что никогда не узнать, кто украл яйцо. Уже на въезде
в коттедж в голове загнанной мышью мелькнула мысль, и я притормозила у ворот. А
может, Краснова Сара Абрамовна вовсе не обнаружила труп Артура, войдя в его
квартиру. Вдруг она сама убила любовника?
Постояв пару минут в задумчивости, я въехала во двор. Даже
если и так, в данной ситуации это ничего не меняет. Носить мне теперь клеймо
воровки до смерти, а бедная Амалия Густавовна никогда не увидит семейной
реликвии.
Я загнала машину в гараж, вошла в дом и быстро поднялась в
свою спальню. В черепе билась мигрень. Заползая под одеяло и устраивая отчаянно
болевшую голову на подушке, я вяло подумала:
«Да уж, такой сокрушительной неудачи мне еще ни разу не
случалось испытать».
В понедельник я понуро вошла в лабораторию. Регина, уже
сидевшая за длинным черным столом, на котором толпились штативы с пробирками,
злобно глянула в мою сторону:
– Явилась!
– Доброе утро!
– Опять опоздала!
Я глянула на большие часы, висящие на стене.
– Вовсе нет, точно пришла.
– Три минуты уже убавилось от рабочего дня, – сообщила
мрачно мерзкая девица. – Понимаю, конечно, что такой творческой личности, как
ты, трудно усмотреть за временем, но смею напомнить, что получаешь деньги за
потраченный труд. Если не собираешься вкалывать, зачем сюда явилась?
Я со вздохом принялась мыть покрытые какой-то плесенью
колбы. А действительно, зачем пришла сегодня в НИИ тонких технологий? Яйцо-то у
покойного Артура, и он был последним человеком, который мог мне сообщить имя
вора.
– Хватит грязь разводить, – рявкнула Регина, – ступай живей
к Олегу Игоревичу за контейнерами, да пошевеливайся.
Девица явно нарывалась на скандал, ей нравилось унижать
бесправную лаборантку, вынужденную из-за боязни потерять место терпеть
издевательства.
– Ну, пошевеливайся, куча, – совсем разошлась Регина, – и
почему это все уборщицы такие дуры? Сколько их тут перебывало! Стоят столбом,
хлопают глазищами, и никакого толка от них, сплошная глупость! Давай, давай,
ступай к Олегу Игоревичу, или дорогу забыла?
Глаза Регины горели злым огнем, по щекам гуляли красные
пятна, а на лбу выступила легкая испарина. Девушка явно теряла контроль над
собой. Внезапно в мою душу тоже вползла злость.
– Хорошо, – спокойно ответила я, – уже иду, дорогу отлично
помню, не волнуйся.
Регина вновь разинула рот, но я ловко выскочила за дверь,
понеслась по коридору, спустилась на первый этаж и села на подоконник, с трудом
переводя дух. Я безумно устала, пытаясь справиться с собой, больше всего
хотелось схватить Регину за пучок туго скрученных волос и сунуть головой в
раковину. Но я удержалась от этого поступка. В глубине сердца начинал
разгораться огонь ненависти. Вот ведь какая гадкая женщина! Представляю, в
какое отчаянье приходили мои предшественницы. Думали, что устроились на хорошее
место, а тут, бац, жуткая гарпия, выживающая несчастных женщин. Ладно, дорогая,
на этот раз ты не на такую напала. Я только с виду безобидная, как бабочка,
хотя, насколько знаю, среди этих милых ярких чешуекрылых встречаются на
редкость вредные экземпляры с зубами. К тому же мне многое известно о делах,
творящихся в лаборатории. Итак, решено.
Быстрее ветра я полетела в «Пежо», схватила миниатюрный
фотоаппарат и сунула его в карман. Не знаю каким образом, но исхитрюсь и увижу
то, что спрятано в контейнерах, сфотографирую банки с зародышами и, не медля ни
секунды, поеду к Дегтяреву. Расскажу приятелю, что знаю, пусть примет меры.
Такие люди, как Регина, не должны оставаться безнаказанными. Пусть полковник
займется этими, с позволения сказать, учеными, творящими во имя науки
безобразия.
Олег Игоревич при виде меня расплылся в счастливой улыбке:
– Дашенька, входи, входи, ступай к холодильнику.
Я пошла в смежную комнатку. Внезапно Олег Игоревич
пробормотал:
– Туфельки у тебя красивые, молодец, правильный подход,
платьишко может быть любое, но обувь должна быть всегда первоклассная.
Я посмотрела на мокасины от «Гуччи». Ну не дура ли? Натянула
жуткое бордовое одеяние, а на ногах великолепного качества туфли. Еще хорошо,
что ни Регина, ни Орест Львович не обладают проницательностью Олега Игоревича.
Тот постоянно общается с женщинами и научился мигом оценивать шмотки. Надо было
срочно исправлять положение.
– Красивые, да? – улыбнулась я и вытянула вперед ногу. – Вот
уж свезло так свезло. У людей убираться хожу по вечерам, вот хозяйка и подарила
ботиночки. Себе купила, да ноги натерла, мне достались. Просто замечательные.
– Очень симпатичные, – продолжал сладко улыбаться Олег
Игоревич, – ну, ступай за контейнерами.
Я взяла два термоса, отметила, что они заперты на висячие
замочки, вновь прошла мимо Олега Игоревича, открыла дверь… Вдруг, словно что-то
толкнуло в спину. Я обернулась. Гинеколог смотрел на меня суровым холодным
взглядом. Я невольно вздрогнула, врач вновь расплылся в самой сладкой улыбке.
– Иди аккуратно, Дашенька, смотри не урони, там пробирки.
