Кира странный человек. Другой мастер молча выполнит
пожелания клиентки и спокойно разведет руками, если при взгляде на себя в
зеркало клиентка издает вопль ужаса.
– Вы сами так хотели!
Потом получит деньги и забудет этот инцидент. Кирка не
такая. Она станет долго объяснять сидящей в кресле даме, почему не следует
мазать губы помадой цвета сочной морковки, если на ней надета блузка
ярко-зеленого цвета. Если клиентка упорно стоит на своем и требует за любые
деньги соорудить на голове нечто несуразное, Кира может просто уйти. Уродовать
человека она не станет ни за что. Но мне сейчас требовалось стать неузнаваемой.
– Понимаешь, – забубнила я, – познакомили с мужиком, такой
красавец, прямо кровь в жилах сворачивается, когда на него смотрю, земля из-под
ног уходит.
– И чего? – заинтересовалась Кирка.
– А ничего, – вздохнула я, – он только на смуглых брюнеток
западает, с усиками и ярко-красной помадой на губах.
– Ага, – вдохновилась подруга и ринулась к шкафу.
Через секунду на моей голове сидел роскошный парик цвета
пера молодого грача. Густые локоны ниспадали на плечи, лоб прикрывала завитая
челка.
– Отлично, – вздохнула Кира и принялась за лицо.
Через полчаса я, разинув рот, смотрела в зеркало. Мать
родная не узнает, да что там моя давно умершая мама, я сама себя не узнавала.
На смуглой коже щек появился персиковый румянец. Губы стали толще и могут
поспорить окраской с пожарной машиной. Брови превратились в соболиные. Глаза,
правда, остались голубыми, но из-за густо намазанных ресниц и подкрашенных век,
кажутся светло-карими. Над верхней губой появились усики, а справа Кира в
порыве вдохновения создала над верхней губой пикантную родинку.
– Если этот парень не рухнет как подкошенный к твоим ногам,
– сообщила подруга, снимая с меня пеньюар, – значит, он либо слепой, либо
импотент. Погоди, у вас первое свидание?
Я кивнула. Кирка залезла в пластмассовую коробочку и
вытащила два поролоновых кружка.
– Сунь в лифчик.
Я послушалась. Господь не наградил меня формами, в джинсах и
пуловере больше похожа на мальчишку. Но сейчас никто не смог бы перепутать меня
с лицом мужского пола. Бюст, оттопыривающий кофточку, тянул примерно на третий
размер.
– Очень сексуально, – одобрила Кира, – действуй, семь футов
тебе под килем.
Я пошла на улицу. Хорошо, что любитель брюнеток выдуман, а
ну кабы он существовал на самом деле? Прикиньте, как изумился бы мужик,
уложивший в койку пышную брюнетку, а затем обнаруживший там тощенькую
блондинку?
Представив себе выражение лица парня, я захихикала, вышла на
проезжую часть, подошла к «Пежо». Рядом затормозил «Рено».
– Девушка, – крикнул водитель, высовываясь в окошко, – вам
помочь?
– Нет, спасибо.
– Не заводится?
– Все в порядке.
– Что сегодня вечером делаете?
Я удивилась. Ко мне никогда не пристают на улицах.
– Внуков нянчу.
– Ой, врешь, – рассмеялся мужчина, – не понравился я тебе.
«Рено» умчался. Я поехала в НИИ тонких технологий. Стоило
мне притормозить у светофора, как водители оказавшихся рядом машин начинали
проявлять повышенный интерес к моей особе. Одни упирались в меня взглядом,
другие, понахальней, спускали стекла и кричали:
– Эй, симпомпончик, куда спешим? Может, тормознем у кафешки,
а?
Я пребывала в глубоком недоумении. Обычно посторонние
мужчины не обращают на меня внимания. С ранних лет поняла: моя сила не во
внешности, а в редкостном уме и обаянии. И вот сейчас в голову закралась мысль,
что, может быть, мне еще в ранней юности следовало покраситься в брюнетку и
намалевать губной помадой огромный рот? Вон какой эффект произвело изменение
внешности…
Возле кабинета Олега Игоревича сидела всего одна тетка.
Обрадовавшись, что тут не толпится очередь, я села на стул.
– Доктор просил не занимать, – сказала женщина, – он
закончил прием.
– Спасибо, только рецепт взять, – ответила я.
Через полчаса я заглянула в кабинет и спросила:
– Можно?
Гинеколог, писавший что-то в большой тетради, поднял голову
и ослепительно улыбнулся:
– Вообще говоря, просил не занимать.
– На секундочку.
Олег Игоревич продолжал излучать улыбку:
– Что с вами поделаешь, всегда шел на поводу у красивых
женщин, садитесь.
Я устроилась на стуле и, хрустя и шурша нафабренными
ресницами, прошептала:
– Меня прислала к вам Валя Колоскова.
Олег Игоревич не шелохнулся, его лицо продолжала освещать
самая ласковая улыбка.
– Мне посоветовала обратиться к вам Валя Колоскова, помните
такую? – повторила я.
Гинеколог кивнул:
– Конечно, моя пациентка, очень милая женщина.
Повисло молчание.
– Видите ли, – осторожно завела я, – я попала в трудное
положение.
Врач постучал пальцами по столу.
– Рассказывайте спокойно, помогу, если сумею. Пропустили
срок?
– Да! – радостно сказала я.
– И сколько?
– Четыре месяца.
– Многовато, но возможно. Давайте сначала сдадим кое-какие
анализы, – и доктор вытащил из стола беленькие бумажки. – Завтра пойдете в 9-й
кабинет, натощак. Да, еще принесите паспорт, нужно завести историю болезни.
– И сколько? – спросила я.
– Тысяча долларов, – преспокойно ответил Олег Игоревич.
Снова повисло молчание.
– Вам эта сумма кажется большой? – ожил врач. – Но придется
еще платить медсестре и кое-кому в роддоме. Дело незаконное, потому и деньги
большие.
– Нет-нет, – с видом жизнерадостной идиотки ответила я, –
наоборот, очень рада, что получу такие хорошие деньги. Валечка говорила о
пятистах долларах!
Доктор положил ручку и уставился на меня уже без всякой
улыбки.
– Вы о чем?
