– Верно, – согласилась Ракитина, – только весь подобный
материал давным-давно изучен, нового в науке не сказать и Нобелевскую премию не
получить. Олег Игоревич работает с эмбрионами от двенадцати недель и более, а
их достать трудно. Немногие идут на аборт при большом сроке, обычно успевают
вовремя проделать. Хотя встречаются идиотки, но, повторяю, их мало!
– Я-то тут при чем, – недоумевала Валя, – делать чего надо?
Ходить по поликлиникам и таких теток выискивать?
– Нет, – ухмыльнулась Люба, – твое дело – забеременеть, а на
том сроке, который укажет Олег, сделать аборт. Не волнуйся, он долго не тянет,
максимум до четырнадцатой недели, ему нужен период от трех, до трех с половиной
месяцев. Никто ничего не заметит, ни муж, ни соседи. Будешь получать пятьсот
долларов в день операции, а еще по сто станут давать каждый месяц беременности,
на питание. Олегу нужны здоровые эмбрионы от положительных женщин. Ты ведь не
куришь и не пьешь?
– Нет, – помотала головой Валя, – и не начинала никогда.
Только страшно закон нарушать. Нас не посадят?
Люба хрипло рассмеялась:
– Ментам больше делать нечего, как за глупыми бабами бегать.
У них что, других забот нет? И потом, ничего преступного мы делать не
собираемся. Аборты разрешены.
– Но срок, – слабо сопротивлялась Валечка.
– Глупости, – отмахнулась Люба, – если существует угроза
жизни матери, чистку выполнят всегда, так же поступают и в случае болезни
плода. У Олега все предусмотрено. Он карточку заполняет и тщательно туда запись
делает. Вроде как рожать собираешься и ни о чем другом не помышляешь, а потом,
бац – выкидыш. Чего уж тут поделать! Некоторые по восемь детей теряют, пока
одного родят, и никого это не волнует.
– Боязно как-то, – вздохнула Валя, – вредно небось такое
делать.
– Ерунда, – засмеялась Люба, – Олег Игоревич сам все в
кабинете проворачивает, под полным наркозом. Полежишь потом у него на кушеточке
и домой. Денежки в кармане, красота! Никакого напряга! Да я тебе золотую жилу в
руки даю. Как только организм позволит, опять забеременеешь, и все по новой. Мне
повезло, у меня нижний этаж, как у кошки: через неделю опять готовая. Но даже
если ты два раза в год всего соберешься, все равно очень выгодно выходит. Ну-ка
считай, девятьсот баксов плюс еще девятьсот. Сколько выходит, а? То-то и оно,
что почти две тысячи «зеленых»!
Валечка призадумалась: такая огромная сумма пришлась бы
очень кстати. Колоскова живо подсчитала, что она сумеет расплатиться с долгами.
Но внезапно ей в голову закралась одна мысль, и Валечка, покраснев сказала:
– Ничего не получится.
– Это почему же? – удивилась Люба.
– Муж у меня, ну понимаешь, он же совсем болен… – пояснила
Валя, – мы уже давно ничего такого, ну в общем…
Люба широко улыбнулась:
– Кто тебе про супруга говорил? Олег Игоревич и адресок
даст, там Игоряша живет, зверь, а не парень. Он все в лучшем виде устроит. Еще
понравится, будешь сама бегать, раз у тебя мужик совсем никуда.
Валя затрясла головой:
– С чужим в кровать? Да ни за что! От стыда сгорю.
– Ой, ой, ой, – захихикала Люба, – тоже мне, целка-невидимка
какая! Первый раз, что ли, ноги-то раскидывать? Игоряша тебе по душе придется,
смазливый мальчик, молодой совсем, лет двадцать пять, не больше.
– А мне тридцать три, – протянула Валечка, – потом, видишь,
похудела я сильно, все висит. Он меня засмеет.
– Дура, – воскликнула Люба, – он этим деньги зарабатывает,
ему абы с кем, хоть с жабой, хоть с козой, лишь бы заплатили!
– Тем более не пойду, – возмутилась Валя, – если он такой
потаскун, небось болячками обвешан всякими, опять же СПИД…
– А вот это ты зря, – сообщила Люба, – у Олега Игоревича
дело четко поставлено. Сначала анализы сдаешь, а потом в койку, да Игоряша весь
проверенный-перепроверенный, с ним спокойно дело иметь можно. Ты лучше думай о
двух тысячах в год.
– Откуда же ты столько насчитала? – спросила, окончательно
сдаваясь, Валя. – Вроде только по пятьсот дают.
– А про сто баксов на питание забыла? – радостно напомнила
Люба. – Вот и считай, четыре месяца ты их имеешь, ну-ка сложи все вместе?
Валя дрогнула и согласилась. Впрочем, Люба оказалась во всем
права. Олег Игоревич был ласков, улыбчив и обходителен. Игорь тоже не произвел
отталкивающего впечатления, да и ходить к нему пришлось всего три раза. То ли у
парня оказался талант, то ли у Валентины после долгого воздержания обострилась
способность к воспроизводству. Она получала по сто долларов четыре месяца,
потом явилась на аборт. Очнувшись на кушетке, Валентина была приятно удивлена.
Операцию провели на высоком уровне, у нее ничего не болело, но основная радость
ждала впереди.
– Оклемалась? – спросил, входя, Олег Игоревич. – Держи,
молодец, заслужила.
В беленьком конвертике лежала ровно тысяча долларов.
– Пятьсот обещали, – удивилась Валечка.
Улыбающийся доктор спокойно ответил:
– За одного, а у тебя двойня получилась, купи Игоряше
шоколадных конфет, ишь, как расстарался.
– Спасибо, – пролепетала Валя, – спасибо, ведь могли и не
сказать, а дать просто пятьсот. Как бы я проверила?
– Никак, – усмехнулся врач, – только я не российское
правительство и никого не обманываю.
Глава 21
От Вали я ушла, чувствуя головокружение. Хорошими же делами
занимается вежливый до приторности Олег Игоревич. Теперь понятно, отчего Люба
Ракитина бегала к нему, как на службу. Это и была ее работа: беспрерывно
беременеть. Право слово, у некоторых людей начисто отсутствуют моральные
принципы. Одна из корыстных побуждений спокойно убивает своих детей, другой с
легкостью подвергает опасности жизнь женщины для того, чтобы сделать научное
открытие. Впрочем, есть еще третий, небрезгливый юноша Игорь, преспокойненько
работающий «осеменителем».
Мне захотелось лечь в ванну, вымыть голову, почистить зубы,
одним словом, попытаться смыть с себя всю налипшую за день грязь.
