– Кто? Кто курил?
– Ты.
– Никогда! Такое невозможно.
– Отчего же так сильно сигаретами пахнет?
– Это Кеша.
– Кто? – подпрыгнула Ольга. – Аркадий закурил?
– Сама удивилась, – кривлялась я. – Пришел, вынул пачку
«Голуаз» и давай смолить.
– Какое безобразие, – заорала Зайка, – совсем с ума сошел! С
его аллергией на пыльцу брать в рот курево! Да он клялся, что никогда…
Голова исчезла, послышался бодрый цокот каблучков. Я
подождала пару секунд и, опасливо озираясь, забилась в свою комнату. В нашем
большом двухэтажном доме совершенно негде спрятаться. Сейчас Зайка выяснит, что
я над ней пошутила, и явится убивать несчастную Дашутку.
Глава 14
Утро я начала с того, что набрала телефон неведомой Жанны,
которой Анна Константиновна изливала душу. Но трубку никто не брал. Впрочем,
часы показывали восемь, а большинство людей к этому часу уже спешат на службу.
Следовало поторопиться и мне, в лаборатории нужно быть в десять.
Оставив для конспирации «Пежо» на площадке у роддома, я
быстрым шагом пересекла двор, вошла в здание и налетела на Анну Константиновну.
– Зайдите ко мне в кабинет, – велела она мне весьма сурово.
Я перепугалась. Неужели тетка каким-то непостижимым образом
догадалась, что вчера чужие глаза изучали ее телефон. Еле сдерживая
сердцебиение, я вошла в знакомую комнату. Неожиданно кадровичка улыбнулась:
– Хочешь кофе?
Сказать, что я онемела, значит, не сказать ничего.
– Ну, в общем, да, только опоздаю на работу, Орест Львович
рассердится.
– Ничего, – продолжала лучиться Анна Константиновна.
Потом она сняла трубку и рявкнула:
– Орест? Круглова беспокоит. Я тут твою лаборантку задержу
на полчасика, анкету она вчера неправильно заполнила.
Я напряглась:
– А что не так?
– Да не волнуйся, – отмахнулась Анна Константиновна, – все в
полном порядке. Это я придумала, чтобы повод найти. Пей спокойно, кофе вкусный.
Сливочек желаешь? Бери кексик.
Совершенно растерявшись, я глотнула отвратительный
растворимый напиток и откусила кусочек от похожего по вкусу на вату польского
кекса. Что случилось со строгой, почти неприступной Анной Константиновной?
– Дети у тебя есть?
– Двое – мальчик и девочка.
– А мужа, значит, нет…
Я покачала головой.
– Трудно тебе приходится, – с неподдельной заботой в голосе
заявила тетка, – что ж на такую малооплачиваемую работу пошла? Ребят-то одеть
надо, накормить, выучить…
– Образования нет, а торговать боюсь, еще случится
что-нибудь, потом не расплачусь.
– Это ты верно рассудила, – одобрила Анна Константиновна.
Окинув взглядом мое жуткое бордовое платье и разбитые туфли,
в которых наша Ирка ходит полоть единственную грядку с укропом, она добавила:
– Наверное, нуждаешься?
Я кивнула:
– Каждую копейку считаю.
– Заработать хочешь?
– Еще бы!
Анна Константиновна спокойно вынула из сумочки элегантный
кожаный кошелек весьма необычного цвета – морской волны, достала оттуда две
купюры и протянула мне.
– Бери, здесь тысяча рублей.
– За что?!
– Не стесняйся, – ободрила кадровичка, – мы хорошим людям
всегда приплачиваем, а тебя мне жаль. Сама когда-то в одиночку ребенка
поднимала, понимаю, каково матери-одиночке приходится.
– Но ведь не просто так вы мне такие деньжищи отваливаете, –
изобразила я испуг.
– Абсолютно без всякого повода, – сообщила кадровичка, – из
чистого сострадания. Если будешь хорошо работать, каждый месяц будешь столько
дополнительно получать.
– Вот счастье-то! – воскликнула я, не понимая, куда она
гнет.
– Конечно, счастье, – подтвердила Анна Константиновна, –
кругом безработица, НИИ словно мух прихлопывают. Денег нет, вот и гробят науку.
Знаешь, сколько народа на улицу выкинули? И каких специалистов: докторов наук,
профессуру! А ты устроилась в такое замечательное место, да еще с постоянным
окладом. Разве не удача?
– Просто необыкновенная! – с жаром воскликнула я.
– Вот и молодец, что понимаешь это, – вздохнула Анна
Константиновна. – Между прочим, принимала тебя на работу я, могу и уволить,
коли лениться начнешь.
– Никогда в жизни!
– Да уж, – побарабанила пальцами Анна Константиновна по
какой-то папке с бумагами, – вижу, ты человек положительный, но не все у нас
так рассуждают. Например, начальник твой, Орест Львович. Обязанностями своими
пренебрегает, когда хочет, с работы уходит, да еще лабораторный материал губит.
Вечно у него все гниет и пропадает. А поймать его не могу! Знаю ведь, что
лентяй. Скажи, он вчера уходил?
– Ага, – с видом кретинки кивнула я.
– Когда?
– Ну, не помню точно, где-то в районе пяти.
– Вернулся во сколько?
– Перед самым концом рабочего дня.
– Контейнеры в лабораторию приносили?
– Да.
– С чем?
– Анализы какие-то, пробирки.
– Все!
– Не-а.
– А что еще? Вспоминай, голубушка!
– Зародыш собаки был, в банке.
Анна Константиновна уставилась в окно, видно было, что она
пытается справиться с волнением. Наконец ей это удалось.
– Вот что, Дашенька, – сладко улыбнулась она, – ты мне
помоги, а уж я в долгу не останусь.
– Ради вас на все готова, – с жаром воскликнула я, – вы мне
такие громадные деньги заплатили! По снегу босая побегу!
Лицо кадровички расслабилось, из него ушли последние остатки
настороженности.
