– Это перистальтика, – терпеливо объяснял Олег Игоревич, –
деятельность кишечника, газы…
В конце концов несчастная женщина позволила убедить себя и
оказалась в палате. Но в самый последний момент она почувствовала, как ее
мальчик толкается ножками. Тогда она попросилась в туалет и вылезла на улицу.
– Они сговорились убить моего ребенка, – шептала Юлечка
пересохшими губами.
– Не пори чушь, – строго сказала я, – зачем бы им это
делать?
– Не знаю, – бормотала женщина, – только чувствую, что он
жив.
Я подумала пару минут и сказала:
– Вот что, отвезу тебя сейчас к доктору. Она тебе
понравится, потолкуешь с ней спокойно. Если Оксана скажет, что угрозы для твоей
жизни нет, отправим тебя к маме в Астрахань. Надеюсь, что ты понимаешь, чем
рискуешь. Ты действительно можешь родить слабоумного ребенка.
– Все равно буду любить его, – бормотала Юлечка с
лихорадочным блеском в глазах.
Я вздохнула и завела мотор. Дитя, почти лишенное разума, –
суровое испытание для родителей. Не зря медики в таком случае рекомендуют
прервать беременность. Надеюсь, Оксана сумеет убедить несчастную. Жаль Юлечку,
но она молода, и дети у нее еще будут.
Оксана выслушала меня и сказала:
– Мы пойдем наверх, а ты тут подожди.
Похоже, сегодня весь мой день пройдет в холлах и коридорах
разных больниц. Ждать пришлось довольно долго. Наконец появилась Ксюта.
– Значит, так, – сообщила она, – я устроила Юлю в гинекологию.
Знаешь, что странно?
– Нет.
– Она говорит, что ей не делали пункцию.
– Что? – не поняла я.
– В таких случаях, – разъяснила подруга, – берут на анализ
околоплодную жидкость.
– И что?
– Почти со стопроцентной гарантией по результату этого
анализа можно определить, какой получится ребенок, а Юле такого анализа не
сделали.
– Вряд ли, – засомневалась я, – она говорила, что доктор был
сверхвнимательным. Небось забыла…
– Вот это маловероятно, – вздохнула Оксана, – уж поверь мне,
процедура неприятная, часто доставляющая беременным, несмотря на местное
обезболивание, болезненные ощущения. Нет, забыть про пункцию невозможно, ее
определенно не делали, и это вторая странность.
– А первая какая?
– Ей сейчас сделали УЗИ и обнаружили вполне жизнеспособного
ребеночка с хорошим сердцебиением и без видимых на первый взгляд патологий.
Я так и села:
– Значит, она была права, когда уверяла, что ее ребенок жив?
Ксюта кивнула:
– Знаешь, беременные ощущают совершенно особую связь с
ребенком. Я бы на месте врачей прислушалась к ее словам. И потом, сегодня в
роддоме ее никто не удосужился направить на УЗИ. Конечно, можно списать все на
халатность врачей, но, знаешь, вырисовывается странная картина. Пункцию не
провели, про ультразвук забыли и решили, что плод погиб вследствие перенесенной
матерью краснухи. Взяли и засунули молодую женщину на искусственное прерывание
беременности. Но ведь так не делают! Чем больше думаю об этой истории, тем
меньше она мне нравится.
– Мне тоже, – пробормотала я. – Похоже, что ее муженек
уговорил доктора искусственно вызвать преждевременные роды.
Оксана фыркнула.
– Ведь не в домашних условиях ей решили прерывать
беременность! Нет, в роддоме в этот процесс вовлечено довольно большое
количество людей: врачи, медсестры, няньки, в конце концов. Думаю, что дело в
вопиющей халатности. Ладно, пусть она полежит у нас недельку, а там поглядим.
Но в роддом, откуда Юля сбежала, я ничего сообщать не стану, пусть подергаются,
Гиппократы чертовы. А ты предупреди ее мужа.
Сказав последнюю фразу, Ксюта повернулась и побежала к
лифту. Я побрела к «Пежо». Как правило, прислушиваюсь к советам Оксаны, но
сегодня поступлю по-своему, не стану разыскивать этого Николая и сообщать ему,
где находится Юля. Похоже, мужик не зря пристроил любимую жену в роддом имени
Олеко Дундича. Нет уж, посмотрим, какой результат даст пункция. Эх, жаль, нет
времени, чтобы разобраться в этом непонятном происшествии. Мне надо искать
яйцо, чтобы восстановить свою репутацию и утешить Амалию Густавовну.
Глава 12
Десять минут пятого я всунулась в лабораторию и увидела в
комнате только одного человека: взлохмаченного мужика, на вид лет сорока,
одетого в свитер.
– Простите, вы Орест Львович? – спросила я.
Дядька вздрогнул и разлил содержимое пробирки, которую
держал в руках.
– Ну и напугали, – резко сказал он, – подкрались и заорали.
Разве можно так?
– Я не кричала, просто поинтересовалась, кстати, довольно
тихо. Вы Орест Львович?
– С утра был им.
Да уж, есть такая категория людей, которая считает себя
умнее всех прочих и от этого изъясняется совершенно идиотским образом. Ответил
бы просто: я. Но нет, ему хочется выпендриться по полной программе.
– Я ваша новая лаборантка. Меня зовут Даша.
– Не может быть! – подскочил Орест Львович.
– Почему? – изумилась я. – Вам не нужна лаборантка?
– Господи, да просто позарез, но мне говорили, что никто не
хочет идти на эти деньги.
– Оклад как оклад, – пожала я плечами, – в науке сейчас
везде такие.
– Ага, ну да, – кивнул мужик и принялся объяснять мне мои
обязанности.
Через пять минут я поняла, что должность лаборантки – это
просто красивое название должности уборщицы. Я была обязана драить в большом
эмалированном рукомойнике пробирки, банки и еще какие-то изогнутые штучки,
вытирать столы, собирать грязь с пола. А еще Орест Львович велел мне вымыть
окно. Но тут уж я вскипела:
– Вот это нет! Извините, боюсь высоты.
– Нет так нет, – мигом согласился Орест, – можете начинать.
В этот момент появилась санитарка с неким круглым предметом
и сообщила:
– Из второй патологии.
Орест Львович встал, откинул крышку, и я поняла, что это то
ли контейнер, то ли термос, внутри которого стоят стаканчики вроде пробирок,
только закрытые крышечками.
