– А потом как кинутся! – плаксивым голосом закончил Миша. –
Антон Михайлович, ну достаньте меня отсюда, я замерз уже.
Но все наши попытки оказались тщетны. Миша, юноша тонкого, я
бы даже сказала, хрупкого телосложения, не мог подтянуться на руках, а у Антона
Михайловича, похожего на засушенную креветку, тоже недоставало сил, чтобы
вытащить из толщи воды незадачливого напарника.
– Ногами упрись! – кричал вспотевший доктор.
– Скользят!
– Кроссовки сними!
– Как?
– Как хочешь!
Миша сумел вылезти из обуви, освободился от носков, но лучше
от этого не стало.
– Может, попытаться опрокинуть аквариум на бок? – предложила
Леля.
– Рыбки погибнут! – испугалась Маня.
– Зато Миша вылезет, – вздохнула Леля.
По выражению лица Мани было отлично видно, что красивых
рыбок ей намного жальче, чем противного фельдшера.
– Стекло разобьется, – быстро сообщила я, видя, как дочь уже
разинула рот, чтобы сказать нечто типа: ну и фиг с ним, с Мишей, – порежутся
все. Лучше я милицию позову, охрану.
– Ну и к чему они тут? – устало вздохнул Антон Михайлович.
– Сейчас приедут два мужика и вытащат парня, – пообещала я,
нажимая «тревожную кнопку».
Минут через десять у входа замаячили две фигуры. Я открыла
дверь и увидела знакомые лица. По вызову вновь явились Соловьев Дмитрий Юрьевич
и Павел.
– Здрасьте вам, – вздохнул капитан, – что на этот раз?
– У меня в аквариуме сидит человек, помогите его вынуть!
Павел заржал:
– Мальчик с пальчик, да? Залез поплавать к рыбкам.
– Нет, он вполне высокий, думаю, около метра шестидесяти.
– Даша, – с легкой укоризной сказал Соловьев, – ну-ка
вспомни, ты же честное слово давала больше к бутылке не прикасаться, и
снова-здорово!
Павел тем временем заглянул в магазин и присвистнул:
– Ну и бардак! Вновь привидение шалило?
– Нет, сюда приехала «Скорая помощь».
– По залу с сиреной каталась, – умирал со смеху Павел.
– Замолчи, – велел капитан.
– Извините, я не так выразилась, не машина, конечно, а
доктор с фельдшером бегали. Потом один на прилавок вскочил, а другой в
аквариуме оказался.
– Слышь, Дмитрий Юрьевич, – посоветовал сержант, – может, и
впрямь медицину позвать?
– Это, наверно, правильно, – завел Соловьев, но тут
послышался гневный вопль Миши:
– Долго там ля-ля разводить будете? Я весь околел, ноги
судорогой сводит!
– Это кто? – спросил Павел.
– Фельдшер из аквариума.
Мужики молча отодвинули меня в сторону и прошли в магазин.
– Да, – вздохнул Павел, – помните, Дмитрий Юрьевич, когда
нам один распальцованный позвонил и сообщил, будто у него по квартире удав
ползает? Тоже ведь сначала не поверили!
– Откуда в Москве удав? – спросила я.
– По канализации из другой квартиры пробрался, – охотно
пояснил улыбчивый сержант, – поднял из унитаза голову, а мужику как раз
приспичило! Он нам тогда сто баксов дал и две бутылки дорогущей водки. А здесь,
во цирк, человек-амфибия!
– Замолчи, – сурово велел Дмитрий Юрьевич и принялся ходить
вокруг «банки», приговаривая: – Как же его вытащить?
Потом, разозлившись на то, что никакие конструктивные мысли
не лезут в голову, Соловьев рявкнул:
– Какого черта ты вообще сюда нырнул!!!
– Вот она, – завел Антон Михайлович, тыча в меня грязный,
совсем не докторский палец, – сначала долбанула «Историей цивилизации»
привидение по башке, а когда оно упало в обморок, вызвала нас. В зале же
бродили собаки Баскервилей, ну мы и испугались. Да кто бы не перетрусил!
Секунду капитан смотрел на врача разинув рот. Более простой
Павел мигом резюмировал:
– Сумасшествие заразно. Безумные сбиваются в стаи!
– Я знаю, как его вынуть, – робко предложила Леля.
Все разом повернулись к девочке.
– Надо взять табуретку, опустить в воду, Миша на нее
заберется и вылезет.
– Клево! – заорала Маня и понеслась за табуреткой.
– Ты очень умная девочка, – похвалил Соловьев зардевшуюся
Лелю, – сообразительная до крайности. Ступай после окончания девятого класса в
школу милиции, нам такие кадры нужны.
Вскоре абсолютно мокрый Миша, благополучно спасенный из
водяного плена, трясся на полу и ныл:
– Как ехать? Я промок до костей.
Я оглядела парня:
– Дам тебе мои джинсы и пуловер.
– А обувь? У меня сорок третий…
Спустя еще полчаса все ушли. Соловьев и Павел прихватили по
энциклопедии «Жизнь животных», Антон Михайлович прибарахлился «Справочником
терапевта», Миша не стал брать книги, он уехал в наших вещах. Причем фельдшер
капризничал, как мог. Обычные, голубые «Lee» он не захотел, пришлось мне
расстаться с вельветовыми джинсами, пуловер парень выбирал минут десять, а
потом заявил:
– Между прочим, трусов у меня тоже нет.
– Возьми, – протянула ему Маруська белые трикотажные плавочки,
украшенные кружевами и кокетливыми бантиками.
– Что я, педик? – возмутился Миша. – Дайте нормальные.
– Других нет, – отрезала я, – натягивай джинсы так.
Но Михаил все же взял трусики и ушел на кухню переодеваться.
В конце концов он выглядел замечательно, только одна маленькая деталь портила
внешность. Миша уехал в моих домашних тапках, розовеньких, с помпонами,
подходящей по размеру обуви у нас не нашлось.
Глава 22
Утром, едва я успела собрать постельное белье, в кабинет
ворвалась страшно возбужденная Аллочка и вместо того чтобы, по обыкновению,
прижать Хучика к груди, заорала:
– Что у нас ночью стряслось?
