Глава 16
По воскресеньям магазин работал до шести. Около одиннадцати
я спустилась в торговый зал и увидела страшно оживленную Шуру, спорившую со
Светой.
– Справа, – говорила продавщица.
– Слева, – настаивала Шура.
– Справа.
– Слева.
– В чем дело? – осведомилась я. – Из-за чего спор?
– Вот, мозгуем, куда аппарат поставить, – ответила Шура.
– Какой?
– Жутко прикольный, – взвизгнула Света, – смотрите!
И она ткнула мне под нос открытку. Я уставилась на нее и
прочла: «Поздравляю с днем рождения, желаю любви и счастья. Твоя…» Вместо
подписи красовалась фотография Хучика.
– Это что? – изумилась я.
– Супер, – радовались девчонки, – стебный прикол. Аппарат
специальный, вот смотрите.
Схватив за руки, девушки подтащили меня к железному ящику,
моргавшему разноцветными лампочками.
– Вот сюда вставляете открытку, к этому окошечку
прижимаетесь лицом, и готово – имеете отличный подарок, за копейки!
– При чем тут Хучик?
– Мы на нем попробовали, давайте теперь с вами сделаем.
– Не хочу.
– Ну, Дарья Ивановна, миленькая, – заныли девицы, –
пожалуйста, вот открыточка!
Пришлось подчиниться.
– На табуреточку встаньте, – прошептала Света, – тут для
коротышек все предусмотрено.
Решив не обижаться, я взгромоздилась на возвышение, положила
подбородок на холодную подставку и спросила:
– Хучик-то как дотянулся?
– Мы его на руках держали, – ответила Шура.
Действительно, на все вопросы и впрямь имеются простые
ответы. Внутри аппарата что-то зажужжало, потом сверкнула молния, послышалось
шуршание.
– Берите скорей, – подтолкнула меня Шура, – вон открыточка
выехала.
Я взяла плотный листочек бумаги «Дорогую мамочку поздравляю
с днем 8 Марта». Под надписью, выполненной золотыми буквами, виднелось мое
изображение. Короткие волосы торчат дыбом, глаза выпучены, рот перекошен на
сторону.
– Надо повесить тут листок со словами «улыбайтесь шире», –
вздохнула Света. – Ну прикольно? Каждый, кто купит открытку, сумеет бесплатно
такую фотку сделать.
– Бесплатно? – удивилась я.
Шура хитро прищурилась:
– Ага, только придется вот из этих карточек выбирать.
Я увидела полочку, заполненную открыточками, стоившими в
среднем на десять-пятнадцать рублей дороже, чем они же в ларьке.
– Отчего такая цена?
Света хихикнула:
– Качество лучше, в аппарат только такие класть можно.
И они с Шурой расхохотались.
Я вздохнула, теперь ни за что не стану покупать в магазине
наборы типа: два куска мыла плюс губка бесплатно. А то всякий раз, когда глаза
видят надпись «Подарок», руки сами хватают кулек.
Глава 17
В Калиново я приехала около двух. Достала из багажника
огромный торт, украшенный устрашающими кремовыми розами, и постучалась в дверь
к Зине.
– Не заперто, – раздалось из избы.
Я вошла и чуть не задохнулась. В крохотной терраске,
служащей одновременно кухней, стоял смрад. Воняло чем-то невероятным, никогда
до сих пор мой нос не имел дела с подобным «ароматом». Зина, помешивающая в
кастрюльке малоаппетитное варево, удивленно спросила:
– Вы? Здрасьте. Случилось чего?
– Нет, – пожала я плечами, – просто дом решила покупать,
понравился он мне, вот и пришла потолковать.
Зина схватила с крючка полотенце, обмахнула табуретку и
пропела:
– Садитесь, ща только похлебку для свиней во двор постудить
вытащу.
Ловким движением она схватила омерзительно вонючую бадью за
ручки, задом открыла дверь и прямо в тапках на босу ногу, в ситцевом халатике,
потная, выскочила на январскую улицу. В приоткрытую створку ворвалась струя
свежего воздуха.
– Ну, – сказала Зина, вернувшись, – о чем толковать будем?
Уж извините, тут разговаривать придется, в зале ирод пьяный храпит, воняет там!
Стошнит с непривычки.
На мой взгляд, в терраске тоже не благоухало благородным
парфюмом, но Зиночка, очевидно, принюхалась.
– Это к чаю, – сообщила я, водружая на стол варварское
кремово-бисквитно-цукатное великолепие.
– Красота-то какая, – вздохнула Зина, поднимая крышку, –
прямо резать жалко.
Но мы все же отхватили от бисквита по куску. Смело пробуя
отвратительный светло-желтый напиток, выданный хозяйкой за чай, я завела
беседу.
– Все-таки не каждый день дом покупаешь.
– Ясное дело.
– Хочется побольше узнать о соседях…
– Ну, – начала перечислять Зина, – слева Рыбины, пьяницы
горькие, но тихие, не бузят никогда, нажрутся и дрыхнут, словно поленья.
Следующая изба Ленки Мелентьевой, одна живет…
Минут десять я слушала совершенно ненужные мне сведения о
крестьянах, потом осторожно повернула разговор в другое русло:
– Наталья Филимонова без семьи была?
– Одинокая совсем, – вздохнула Зина, – даже странно, гости к
ней не ходили, затворницей жила. В Москву иногда ездила, в парикмахерскую.
Я насторожилась:
– А в какую, не помните?
Зина рассмеялась:
– Отлично знаю. «Синий цветок» называется. Наталья Сергеевна
один раз меня с собой взяла.
В тот день Зина явилась как обычно убирать и попросила
хозяйку:
– Можно, уйду сегодня пораньше? После обеда, завтра
отработаю.
– Что у тебя случилось? – поинтересовалась Наталья.
– День рождения у меня сегодня, хотела в Москву съездить,
«химию» сделать, – пояснила домработница.
Наталья Сергеевна улыбнулась:
