– Завтра съемку продолжат, сцена «После пожара», –
пустилась в объяснения Ира, – этот Борис целый час на столе бебехи
раскладывал и велел: «Кто тронет, убью».
Как вам нравится такое? Распоряжается здесь, как у себя
дома! Видали когда-нибудь подобного нахала! Обозлившись, я встала и одним
движением смахнула все на пол.
– Ой, – перепугалась Ирка, – Борис завтра
орать станет!
– Не станет, – каменным голосом пообещала
я, – съемкам конец, надоело!
– И правильно, – повеселела Ирка, – сейчас
ведро принесу.
– Что это за дрянь? – поинтересовалась я, тыча
пальцем в ящик.
– Во, шашки…
– Что?
– Ну, видите, свисает ниточка?
– Да.
– Ее поджигают, и шашку кладут на такую железочку.
Минуты через две начинает валит дым.
Выпалив последнюю фразу, Ирка ушла. Я в задумчивости
посмотрела в ящик, потом вытащила одну «булаву». Дымовая шашка. Вот оно,
решение моей проблемы. Подожгу и суну парню под дверь. Небось испугается пожара
и выскочит на лестницу, тут-то я его и возьму, прямо тепленьким! Интересно, как
эта дрянь работает? Впрочем, можно попробовать, их тут много. Повертев в руках
шашку, я нашла фитиль и, недолго думая, подожгла его. Послышалось легкое
потрескивание, маленький огонек весело побежал по нитке. Надо же, как просто.
Наверное, сейчас покажется первый дымок. Ладно, все понятно, теперь следует
положить шашку вон туда…
Не успела я додумать мысль до конца, как раздался легкий
хлопок и верхняя часть «булавы» стартовала вверх. Никакого дыма не было и в
помине. Устремившаяся к потолку петарда рассыпала за собой сноп искр. Похоже,
это не «дымовуха», а что-то другое, более опасное.
Тут распахнулась дверь и появилась Ирка с железным ведром и
тряпкой. Узрев «фейерверк», домработница взвизгнула:
– Чегой-то?
В то же мгновение «булава», ударившись о потолок, издала
шипение, выпустила из себя сноп переливающихся огней и ринулась вниз.
– Мама! – пискнула Ирина и юркнула под обеденный
стол.
Я в ужасе присела возле дивана. Ракета стремительно
понеслась к полу, издавая змеиное шипение и еще какой-то жуткий звук, похожий
на хриплый свист. Действие заняло секунду. На полной скорости петарда врезалась
в ящик, полный ее собратьев.
На секунду повисла тишина. Я было подумала, что мы
отделались легким испугом, и осторожно высунулась из укрытия. И тут началось!
Из деревянной тары послышалось шуршание, потом треск, затем
утробный вой и грянул взрыв. Одна за другой ракеты взлетали в воздух,
наткнувшись на потолок, они начинали, как обезумевшие куры, метаться по
комнате, врезаясь в стены, окна и мебель. Действие сопровождалось миллионами
огней, рассыпающихся в воздухе.
Ирка безостановочно визжала. Впрочем, ей, благоразумно
забившейся под тяжелый деревянный стол, ничего не грозило. Я же просто сидела
около дивана, старательно прикрывая темечко. В какой-то момент мне на глаза
попалось ведро. Руки схватили его и опрокинули на голову. Звук сразу стал тише,
свет исчез. Так, уже лучше. Моя бабушка все говорила: «Если попадешь в аварию,
береги голову. Руки, ноги, спина… все ерунда, а вот без мозгов не проживешь!»
Прикрыв самое слабое место своего организма, я слегка
расслабилась. Отлично, ведро железное и великолепно выполнит функции каски.
Теперь осталось только ждать, пока «салют» прекратится.
Через какое-то время я поняла, что сидеть с ведром на голове
все-таки не слишком приятно.
– Что здесь происходит? – раздался сердитый голос.
Я опустила глаза вниз и в узенькую щель увидела черные
блестящие ботинки Аркадия.
– Что происходит? – вопрошал сын. – Мать, ты
совсем на старости лет сдурела? Решила в пса-рыцаря играть? Давай, скидывай
шлем. Что здесь произошло?
– Ой, Аркадий Константинович, – запричитала
Ирка, – ой, как живы остались! Ой, мамочка! Ой! Что это!
– Это столовая, – ответил Кеша, – вернее, ее
останки, руины. Эй, мать, вылезай, кончен бал, погасли свечи!
Сидя с ведром на голове, я с ужасом думала, как объяснить
устроенный мною фейерверк.
– Ну, – настаивал Кеша, – чего медлишь?
– Как там, все спокойно? – пискнула я.
– Громче говори!
– Не могу! – крикнула я и чуть не оглохла. Внутри
ведра голос звучал как в соборе – сильно и густо.
– Дай сюда, – велел Кеша и сдернул с меня ведро.
– Ой-ой-ой, – завопила я, – больно! – И
зажмурилась, боясь увидеть картину разгрома.
– Зачем она его надела? – послышалось сопрано
Зайки.
– А зачем она вообще все делает? – спросил Кеша.
– Прекрати издеваться, – взвыла я.
– Злится, значит, жива, – резюмировала Ольга.
– Ой, – раздался Марусин крик, – ох и ни фига
себе! Вот это бардак, прямо погром в Жмеринке!
– Маня, – возмущалась я, – что за выражения!
– Мать, устроившая такой разгром в столовой, не имеет
права делать никому замечания, – отрезала Зайка.
– Почему она ведро надевала? – полюбопытствовала
Маня.
– Голову мыть хотела, – ответил Кеша.
– Глупо как-то, – удивилась Маня, – Мусечка,
как тебе подобная идея в голову пришла? Ну зачем устраивать из столовой баню?
– Хватит идиотничать! – закричала я. – Мы чуть
не взорвались, а от вас никакого сочувствия. Лучше помогли бы от копоти
отмыться, – добавила я, увидев свои закопченные руки, которыми до ведра
прикрывала голову.
– Пошли в ванную, – скомандовала Оля. Там она
полила меня «Ферри», сказав, что остальные средства не подействуют.
Я покорилась.
Широко разрекламированное средство для мытья посуды очень
мылкое, а чтобы меня отмыть, Ольга его не пожалела. Все волосы, шея, плечи были
залиты зеленой массой. Кое-как открыв глаза, я открутила душ и встала под теплые
струи. Чтобы окончательно привести себя в порядок, мне понадобилось около часа.
