– Замолчи, – зашипела я, размахивая руками, –
немедленно заткнись.
Но Снап не успокаивался. Наш ротвейлер при всей своей
могучей и даже страшной внешности на самом деле очень добрый, деликатный,
интеллигентный пес. Такое ощущение, что его родители были не злобными,
охранными собаками, а профессорами Московского университета. Снап никогда не
злится, не заливается лаем, не бросается вам на плечи, стоит хозяину
переступить порог. Он как будто понимает, что почти центнер литых мышц запросто
собьет с ног даже крепкого Кешу. Снапун терпелив. Когда очередные котята Фифаны
и Клеопатры бодро ползают по нему, используя ротвейлера вместо горки, он лежит
совершенно неподвижно, хотя у кошачьих детей противные мелкие, царапающие
коготочки. Не обращает он внимания и на Жюли, которая готова начать сва’риться
по любому поводу. Когда йоркширская терьериха весом в пятьсот граммов и ростом
с заварной чайник начинает нападать на Снапуна, яростно лая, наш мальчик просто
закрывает глаза и засыпает. Не злится он и на Банди, который частенько
утаскивает у «братишки» игрушки: косточки из бычьих жил и резиновую лошадку. Не
раздражает его полуслепая и практически глухая Черри, нагло отпихивающая
Снапика с теплого местечка возле камина. Обнаглевшая пуделиха просто
прикусывает ему ухо, и ротвейлер со вздохом уступает ей лежанку возле огня.
Только Хучик способен выбить из равновесия Снапа, но у мопса, вечно ищущего
способ обогреться, имеется малоприятная привычка. Стоит Снапу мирно заснуть в
укромном уголке, как Хуч приходит и плюхается сверху на ротвейлера, используя
того вместо живой, теплой подстилки. Иногда Снапик ловко скидывает мопса, но
тот, обиженно сопя, вновь забирается на приятеля. Ладно бы, Хучик ложился на
спину, она у Снапа широкая, словно кровать. Нет, мопс влезает ротвейлеру на
голову и устраивается между ушами. И только тогда Снап начинает тихо ворчать.
Но сегодня бедняга настрадался по полной программе. Почти
сутки не ел, не пил, не гулял… Естественно, по своей привычке он не лаял. Если
бы в подобную ситуацию попали другие члены стаи, крик бы стоял еще тот! Но Снап
молчал, теперь же, увидав бессовестную хозяйку, запершую его в спальне, не
утерпел.
Гав, гав, гав – разносилось в воздухе.
Я растерянно шарила глазами по окрестностям. Ну куда
девалась дурацкая лестница! Сейчас все домашние выглянут! И точно! Из соседней
комнаты высунулась Маня.
– Мусечка, – заорала по обыкновению дочь, –
что случилось?!
– Тише, – взмолилась я.
– Что? Не слышу?! – надрывалась девочка.
– Опять случилась какая-нибудь неприятность? –
послышался голос Зайки.
Я только удрученно вздохнула. Все, сейчас начнется. Через
пять минут домашние топтались на снегу, задрав голову вверх.
– Значит, говоришь, ушла утром, закрыв комнату и не
заметив там Снапа? – протянул Кеша.
Я кивнула.
– Но ты же никогда не запираешь спальню, –
удивилась Зайка.
Это верно, в нашем доме все стоит нараспашку, единственная
замочная скважина, в которой всегда повернут ключ, принадлежит расположенному в
кабинете сейфу. Комнаты никто никогда не закрывает. Пришлось придумать на ходу
историю.
– Сама не понимаю, как вышло, задумалась и защелкнула,
а ключ внутри!
– А почему балкон открыт? – не успокаивалась
Зайка.
– Ну… наверное, от ветра распахнулся!
– От ветра, – процедил Аркадий. – Это какой
же должен быть ураган, чтобы сломать огромные латунные шпингалеты, причем на
двух дверях?
– Делать-то чего? – подпрыгивала Маня.
Все вновь уставились наверх, где плакал Снап. И тут
сообразительная девочка закричала:
– Чего мы мучаемся! Сейчас поставлю лестницу, влезу и
открою дверку…
– Где ты видишь тут лестницу? – вздохнула
я. – Она всегда стоит у стены, а сегодня исчезла.
– Да вот она, – удивленно ответила Маня и ткнула
пальцем с зеленым ногтем прямо перед собой.
Я проследила за ее не слишком чистой рукой и обомлела.
Лестница! Стоит себе на прежнем месте! Голову даю на отсечение, ее только что
тут не было! Ну откуда она взялась?
Маруся мигом взлетела по ступенькам, и через пару минут Снап
выскочил во двор и задрал ногу прямо у крыльца. Он никогда не позволяет себе
сделать лужу у входа, но сейчас терпения не хватило. Все побрели спать.
– Мусечка, – свистящим шепотом сообщила Манюня,
когда Зайка и Кеша исчезли, – а я тебя не выдала!
– Что ты имеешь в виду?
Девочка хитро прищурилась:
– Скажи спасибо, что в комнату полезла я, а не Кеша или
Зайка!
– Почему?
Манюня захихикала:
– Дверка-то не была захлопнута на замок!
– Как? – удивилась я. – Я вертела ручку, и
ни-чего.
– Ага, – кивнула Маруська, – только изнутри
была задвинута щеколда. И теперь скажи, каким образом ты ушла, ухитрившись
закрыть дверь не снаружи, а?
Я молчала.
– Как Санта-Клаус, через дымоход? – веселилась
дочь.
– В моей спальне нет камина, – глупо возразила я.
– Зато имеется балкон, – фыркнула Маня, – вот
только интересно, почему ты не захотела воспользоваться парадным входом.
– Сделай милость, не рассказывай никому!
– Когда я тебя выдавала? – возмутилась
Маня. – Спи спокойно, можешь на меня рассчитывать.
