Естественно, вы не верите, но потом делается неприятно, а
вдруг правда про ребенка? Опрокинув «пузырек» с дешевым красным вином, клошар
становится счастливым. Наш бомж, скушав «огнетушитель», мучается раскаяньем и
стыдом до следующей дозы. Вот и Гена расфилософствовался с утра пораньше. Решив
растоптать в зародыше это желание, я протянула ему «Балтику».
– Действуй!
Кристалинский мигом содрал пробку посредством дверной ручки.
Я подождала, пока пол-литра напитка исчезнет в его глотке, и продолжила
искушение. Из недр сумочки появилась еще одна емкость, на этот раз с водкой. Не
выпуская ее из рук, я поинтересовалась:
– Нравится?
Потерявший всякое человеческое достоинство парень кивнул.
– Тогда веди на кухню.
Я не стану описывать вам состояние пищеблока, не собираюсь
доводить людей до процесса обратной перистальтики. Сообщу лишь, что под стать
пейзажу был и аромат. Впрочем, нашлись здесь и домашние животные, большие,
какие-то тучные тараканы, нахально сидевшие повсюду и даже не пошевелившиеся,
когда я вошла в помещение.
Брезгливо стряхнув прусаков, я села на колченогий стул и
спросила:
– Как ты дошел до жизни такой, а? Родители вроде приличные
люди…
– Не твое дело, – буркнул Гена.
Потом, очевидно, в его мозгах рассвело, и он с надеждой
поинтересовался:
– Тебя они прислали?
– Кто?
– Ну эти, – он замялся, потом совсем тихо добавил:
– Родители…
– Нет, они наняли меня, чтобы расследовать смерть
Полины Железновой.
– Чего? – оторопел парень. – Кого?
– Полины Железновой, – четко повторила я, –
твоей любовницы…
Неожиданно Гена залился идиотским смехом. Так тупо ржет
дебил, глядя на мучения попавшей под колеса автомобиля собаки.
– Полина умерла! Ой, не могу, покарал господь шельму,
значит, недолго дочерью богатых родителей пробыла. А уж как хотела деньги
тратить…
Внезапно он остановился и добавил:
– Паскуда!
Подумав, что у парня от алкоголизма помутился рассудок, я
решила внести ясность в ситуацию. Показала ему еще раз бутылку, потом помахала
перед носом пятисотенной бумажкой.
– Это мне? – оживился Гена.
– Обязательно получишь, если внятно объяснишь, что к
чему. Каких богатых родителей ты имеешь в виду? Своих?
– Нет, – протянул Гена, – Кристалинских…
– Ты пропил последний ум, – обозлилась я, –
Соня и Данила твои отец и мать, а у Полины только мама, Нина. Хотя она и живет
сейчас в Америке, назвать богачкой Нину никак нельзя!
Гена хмыкнул и неожиданно четко, ясно и вполне разумно
заявил:
– Ну, едрена-матрена, частный детектив! Говно ты, а не
сыщик! Ничего не знаешь! Полина – дочь Кристалинских, а я, как выяснилось,
никто и звать меня никак.
От неожиданности я чуть не выронила бутылку.
– Врешь!
– Ты это, с ханкой-то поосторожней, – заботливо
сказал парень, – неровен час кокнешь.
– Рассказывай живо!
– А что? – сам у себя спросил Гена. – Зачем
мне теперь их доброе имя беречь? Выгнали меня, как собаку. Значит, обязательств
никаких. Слушай, коли хочешь, история замечательная.
Полина появилась в доме Геннадия через два дня после того,
как Ляля сломала руку. Неприятность произошла с женой Кристалинского на рынке.
Когда она шла по мясному ряду, откуда ни возьмись вылетел парень и сбил ее с
ног. Правда, хулиган остановился, кинулся поднимать Лялю, но та отказалась от
помощи и плача поехала домой. Положив невестку в больницу, Соня мигом наняла
прислугу, чтобы у сына всегда была горячая еда и чистая квартира. Так в семье
Кристалинских появились Майя и Полина. И если кухарка не вызывала у парня
никаких эмоций: толстая, некрасивая тетка, стоявшая весь день у кастрюль, то
Поля понравилась Кристалинскому чрезвычайно. И через три дня девица оказалась в
его кровати.
У Гены до этого случались связи на стороне. Нет, он вполне
хорошо относился к жене, благосклонно принимал ее заботы о себе… Но Лялечка
была безнадежно провинциальна, воспитана в жуткой глуши бабкой-учительницей и
имела соответствующие взгляды на жизнь. Милая, порядочная, хорошенькая, но
страшно скучная, невероятно правильная. Не было в ней того «поди сюда», что
делает даже дурнушку желанной для парня. Да еще Лялечка оказалась дальней
родственницей Кристалинских. Честно говоря, Гена не слишком разобрался, какой.
То ли его прадед женился на сестре прабабки Ляли, то ли двоюродный брат деда на
сестре бабушки… Но только пару лет тому назад Ляля приехала из глуши посмотреть
Москву, остановилась у них в доме и вмиг покорила сердце Сони.
Гена только удивлялся. Мать его, человек не слишком
приветливый, резкий на язык, совершенно не стесняющийся никого. Любые неурядицы
Соня привыкла улаживать при помощи денег. В детстве Гена имел все. Данила и при
коммунистах отлично зарабатывал, был директором завода, номенклатура по тем
временам и соответствующие блага: госдача, черная «Волга» с шофером, паек и
спецполиклиника… Так что комната Гены ломилась от игрушек, и к нему бегало
сразу две няни. Соня великолепно относилась к сыну. Он ездил к морю, получил
лучшее образование, выучил английский язык… Но всяческих нежностей в их семье
не водилось. Никаких песенок на ночь мама сыну не пела, не чесала спинку и не
целовала без конца мальчишку. Впрочем, Гене и не особо хотелось этого, и, если
бы ему предложили выбор: послушать сказку в мамином исполнении или получить
машинку, не колеблясь бы выбрал последнее.
Поэтому парень очень удивился, увидев, какие бурные эмоции
вызвало у всегда сдержанной Сони появление Ляли.
– Я всегда мечтала о дочери, – вздыхала Соня,
таская повсюду с собой девчонку, – вот погоди, выдам тебя замуж…
