— Опять громкий скандал! — нервно говорил Николай II.
— Вашему Величеству следует проявить милость к влюблённым, — осторожно заметил министр двора барон Фредерикс.
— Да, возможно, — неожиданно согласился царь.
По высочайшему повелению Наталья Сергеевна получила титул графини Брасовой — по названию одного из имений её мужа. Одновременно царь запретил молодожёнам жить в Российской империи и даже приезжать на родину: он не мог простить брату тайного венчания в сербской церкви в Вене.
ГЕРОЙ, ИМПЕРАТОР И ЖЕРТВА
Долгое время Николай II не позволял Михаилу и его семье приезжать в Россию и только с началом Первой мировой войны сменил гнев на милость. Михаил Александрович вернулся и почти немедленно отправился на фронт, где принял командование ставшей знаменитой Дикой кавалерийской дивизией. Беззаветная отвага командира и его подчинённых скоро сделали дивизию необычайно популярной в народе. Великий князь получил Георгиевский крест за храбрость и стал национальным героем, память о котором старательно вытравили за годы советской власти: у неё нашлись собственные герои-кавалеристы.
В дни Февральской революции, что было особенно важно для Николая II, брат Михаил оставался рядом, стараясь поддержать в роковой час. Государь принял решение об отречении от престола, которое подписал ночью 2 марта 1917 года. Следом за братом отрёкся от престола и Михаил II…
Управляющий делами Совнаркома Бонч-Бруевич выдал Михаилу Александровичу документ, что гражданин М. А. Романов не является врагом народа. Несколько месяцев бывший великий князь относительно спокойно прожил в Гатчине. Долго так продолжаться не могло: большевики не желали позволить ему эмигрировать. 7 марта 1918 года Гатчинский совет принял решение об аресте гражданина Романова и переводе его в Петроград. Одновременно арестовали и доставили в Питер его личного секретаря гражданина Великобритании Брайана Джонсона и находившихся при Михаиле Александровиче бывшего жандармского полковника Знамеровского и графа Зубова. Судьбу арестантов решал лично «вождь мирового пролетариата» Владимир Ленин. 9 марта он вынес приговор:
— Вплоть до особого распоряжения бывшего великого князя и его секретаря выслать в Пермскую губернию.
Место жительства ссыльных определялось местным советом, но англичанина следовало поселить отдельно от хозяина, желательно даже в другом городе. Туда же выслали шофёра и камердинера. А «особое распоряжение» служило неким тайным паролем для местных властей, развязывавшим им руки и заранее дававшим отпущение всех грехов…
Через неделю Михаил Романов был уже в Перми, где его немедленно посадили в одиночную камеру местной тюрьмы. Там же оказались и спутники последнего императора. Но тут по неведомым причинам на местных коммунистов надавил Бонч-Бруевич и приказал выпустить узников на волю, оставив их под надзором. Михаила Александровича и его товарищей по несчастью выпустили из заключения и определили на жительство в местной гостинице «Королевские номера», обязав ежедневно отмечаться в ЧК.
Местные комиссары вынашивали планы ликвидации бывшего великого князя: желающих покончить с Михаилом Романовым нашлось предостаточно — среди них был комиссар Перми и начальник городской милиции Иванченко и зампред ГубЧК Мясников, который позднее написал мемуары под шокирующим названием «Философия убийства, или Почему и как я убил Михаила». Их активно поддерживали большевики с дореволюционным стажем, бывшие боевики: Жужгов, Колпащиков, Малков, Дрокин, Новосёлов, Марков и Плешков. Часть этих лиц работали в ЧК. Официального указания о ликвидации от Ленина не поступало — или это указание было совершенно секретным и после прочтения подлежало немедленному уничтожению? «Инициативная группа» решила действовать под видом побега бывшего великого князя. Инсценировать побег, похитить Михаила и немедленно расстрелять. Здесь кроется тайна, как в случае расправы с царской семьёй: позднее выяснилось, что санкцию на расстрел Николая II и его семьи дала Москва в суперсекретном порядке. Вероятно, всё аналогично происходило в Перми, но документального подтверждения пока не найдено. Местные представители «чрезвычайки», милиции и советской власти вряд ли решились без оглядки на Москву, Ленина и Совнарком лишать жизни последнего императора.
В ночь с 12 на 13 июня 1918 года в комнату гостиницы, где жил Михаил Александрович, вошли местные комиссары и предъявили ордер на арест.
— Ваша бумага вызывает подозрения, и я никуда не поеду, — заявил Михаил Романов предъявившему ордер Жужгову. — Позвольте позвонить председателю местного совета.
Жужгов отказал, но к телефону пробрался шофёр Романова. Начинался скандал, великий князь был крепким физически, смелым мужчиной, прошедшим фронты боевым офицером и мог оказать комиссарам серьёзное сопротивление, а убивать его прямо в гостинице боевики не хотели. В комнату ворвались вооружённые до зубов Марков и Колпащиков и под угрозой оружия заставили Михаила Романова и его секретаря выйти на улицу, под проливной дождь. Там уже ждали заранее подогнанные к подъезду два крытых фургона, в которые и посадили захваченных в гостинице Михаила Александровича — в первый фургон, а Джонсона — во второй. Швейцар позвонил в милицию, но там у телефона дежурил участвовавший в заговоре Дрокин.
Жертв вывезли за город и оставили фургоны в лесу. Когда Джонсон вышел из фургона, Марков выстрелил ему в голову и англичанин упал. Жужгов выстрелил в Михаила Александровича, но не убил, а только ранил, но второй выстрел произвести не сумел: патрон заклинило. Тогда в упавшего великого князя стали стрелять все, потом трупы забросали хворостом. Убийцы вернулись на место преступления на следующий день. Они поделили вещи жертв и зарыли их тела. Могила великого князя не обнаружена до сих пор!
Уничтожая следы преступления, Пермская ЧК по делу «о побеге Михаила Александровича и Брайана Джонсона» арестовала и расстреляла бывшего полковника жандармерии Знамеровского и его жену, шофёра Борунова, служившего у Михаила Романова, и камердинера Челышева. Вместе с ними попала под пули и сотрудница секретариата Серафима Лебедева. Пострадали и несколько сотрудников ЧК, обвинённых в пособничестве врагам трудового народа.
Жене великого князя Наталье Сергеевне чудом удалось спастись. Графиня сумела отправить сына за границу, но сама осталась в России и с нетерпением ожидала известий от мужа. По понятным теперь причинам известий не поступало очень долго: расстрел Михаила Александровича сохранялся в тайне. Дошла очередь и до Натальи Сергеевны — её арестовали и отправили в тюрьму. Только истинное чудо и царившая в то время полная неразбериха позволили графине Брасовой случайно оказаться на воле. Друзья помогли ей скрыться и изменить фамилию — вскоре под чужим именем она выехала в Париж. Когда органы госбезопасности Страны Советов спохватились, было уже поздно.
Наталья Сергеевна пережила мужа на долгие десятилетия и до последнего вздоха продолжала ждать и любить его. Она не верила, что Михаила Александровича нет в живых!
Казалось бы, теперь всё предельно ясно в этой трагической истории жизни и любви последнего русского императора. Однако тайной и неразгаданными загадками остаются многие факты, связанные с гибелью бывшего великого князя и ролью в его смерти Совнаркома и лично Владимира Ленина. Почему предВЧК Дзержинский не наказал своих подчинённых за «самоуправство», почему Ульянов-Ленин и Бонч-Бруевич, беспокоившиеся о том, чтобы узников в Перми выпустили на свободу, не отреагировали на факт их «побега», а затем и открывшегося убийства?
