– Ну да, уж вы извините, у нас дома живет ручная лягушечка,
очаровательная, красавица, умница, талантливая…
– При чем тут лягушка? – недоумевала Эльвира.
– А ее Эльвирой зовут, впрочем, есть еще хомячиха, так та –
Иветта!
Внезапно Эльвира расхохоталась, разом растеряв всю свою
чопорность и серьезность. Веселье мигом преобразило девушку.
– Ну прикол, – веселилась она, – позовите как-нибудь в
гости, на тезку посмотреть!
Стена отчуждения между нами рухнула, я расслабилась,
собеседница тоже, потому что предложила:
– Зовите меня просто Эля. Нет, повезло же Ольге, такая
свекровь досталась. А у меня геенна огненная, ужас, летящий на крыльях ночи.
Так чем могу помочь?
Я быстренько соврала про предполагаемую работу на ниве
журналистики и попросила:
– Расскажите что-нибудь интересненькое для читателей.
Знаете, люди любят мелодрамы. Ну что-нибудь типа бразильского сериала,
например, мать бросила дочь в младенчестве, а потом опомнилась и завещала ей
все состояние! Только такое вряд ли случается, очень жаль, читатели бы
обрыдались.
Эля, не моргая, посмотрела на меня, потом сказала:
– Знаете, а у нас не так давно было нечто похожее. Погодите
секундочку.
Она щелкнула каким-то рычажком на столе и велела:
– Татьяна Гавриловна, зайдите ко мне.
Через пару минут в кабинет влетела стройная девушка примерно
одних лет с начальницей.
– Вот, – проговорила Эля, – знакомьтесь!
– Фистулова Татьяна Гавриловна, – с достоинством произнесла
вошедшая.
Потом она раскрыла изящную, похоже, золотую коробочку и
подала мне визитную карточку. Я подавила вздох. Сколько раз Зайка говорила:
– Дашка, заведи себе визитки! А то все время попадаешь в
идиотское положение, когда представиться требуется!
Все, решено, сегодня же закажу карточки… Вот только что на
них написать? Дарья Васильева, домохозяйка? Так это неверно. Может, Дарья
Васильева, бывший педагог? Опять не подходит. Правильней всего напечатать:
«Госпожа Васильева, лентяйка, до десяти утра не звонить».
– В чем состоит ваша проблема? – вежливо осведомилась
Фистулова.
– Танюша, – проворковала Эля, – ты видишь перед собой
женщину, которая могла бы стать моей свекровью, это мама Аркаши.
Взгляд Тани сразу потеплел. Обрадовавшись, я быстро повторила
свой рассказ.
Фистулова вытащила сигареты.
– В феврале этого года, в самом начале, к нам явился Исаак
Коган, двадцатилетний подданный Израиля, и рассказал невероятную историю.
Ей-богу, ни за что бы не поверила парню, кабы не документы. Вот слушайте.
Молодой человек выглядел карикатурно. Черное длинное пальто,
шляпа с большими полями, пейсы, свисавшие ниже плеч. Словом, настоящий
правоверный иудей, хасид, проводящий время в молитвах.
Исаак выложил на стол пачку заполненных бланков и начал
рассказ. В 1975 году его мать, Софья Рабинович, добилась разрешения на выезд в
Израиль.Только тот, кто пытался в 70-е годы убежать из СССР, знает, какие
преграды нужно было смести, чтобы получить все необходимые разрешения, печати и
визы. Многие евреи ждали по пять-шесть лет, живя практически в нищете. Стоило
им только заявить о своем желании уехать, как будущих эмигрантов мигом выгоняли
с работы или из учебных заведений. Но Софье повезло.
В далеком Тель-Авиве проживала ее родная тетка, сестра
умершей матери. Сонечкин вариант назывался «воссоединение семьи». К тому же
тетка была отвратительно богата, владела несколькими заводами, производящими
лекарства, поставляла фармакологическую продукцию в СССР, в частности в
известное 4-е управление, где лечилась кремлевская верхушка.
Одним словом, тетушка расстаралась, нажала на все педали и
кнопки, дернула за все веревочки, и вопрос решился мгновенно, в крайне сжатые
для тех лет сроки, всего за один год!
И именно за те 12 месяцев, что Софья поджидала визу, она
успела влюбиться и… забеременеть. Сначала она приуныла. Взяв у подруги паспорт,
Сонюшка под чужой фамилией отправилась в женскую консультацию.
Ей повезло, она попала к хорошему врачу, пожилому мужчине, к
тому же еврею. Повертев в руках только что заведенную карту, где стояла фамилия
– Петрова, доктор окинул взглядом толстенькую фигурку посетительницы, ее
роскошные черные вьющиеся волосы, карие глаза, семитские черты лица, усмехнулся
и сказал:
– Дорогая, могу дать направление на аборт, но лучше бы вам
этого не делать.
– Почему? – наивно поинтересовалась девушка.
– У вас резус отрицательный, – спокойно пояснил врач, –
захотите потом родить и не сможете! Советую вам крепко подумать, посоветоваться
с родителями.
Соня вернулась домой в глубокой задумчивости. Спросить
совета было не у кого. И отец, и мать скончались. Проведя бессонную ночь, она
приняла единственное, как ей казалось, правильное решение – родить ребенка. О
предстоящем отъезде в Израиль она как-то не подумала, а чтобы на работе на нее
не показывали пальцем, решила до поры до времени никому ничего не говорить, вот
подойдет пора уходить в декрет…
Скрывать беременность оказалось очень просто. Соня была
«пышечкой», с круглым животиком и большой грудью. Никакого токсикоза у нее не
было в помине, цвет лица остался чудесным…
Когда девушка дохаживала шестой месяц, грянул гром.
Неожиданно пришло разрешение на выезд. Действительно оно было только сорок дней
и уезжать нужно было не позднее 19 июня. Соня опять провела ночь без сна,
только сейчас поняв, в какую ужасную ситуацию попала. Для беременной гражданки
требовалось иное разрешение! Столь долгожданный отъезд в Израиль мог накрыться
медным тазом. Соня была еще очень молода, ей едва исполнилось 25, будь она
постарше, наверное бы, не решилась на такую авантюру. Но в молодости на
проблемы смотришь просто. Девушка приняла решение: она едет в Тель-Авив. До
родов еще целых два месяца, живот не заметен, на беременную она не похожа…
Значит, можно спокойно пройти в самолет, никого ни о чем не ставя в
известность. Младенец родится уже на исторической родине.
Билет был куплен на 15 июня, ровно в полдень предстояло
сесть в самолет. Соня обменяла свою двухкомнатную квартиру с хорошей доплатой
на комнату в коммуналке, уволилась с работы, распродала вещи, словом, обрубила
все концы. В ночь с 14 на 15 июня, прямо возле собранных узлов, она родила
девочку, недоношенную, но вполне здоровую и крепкую.
