– Не поверите, чего только мы не возили: вирусы, древние
книги, картины, тяжелобольных людей, носорога… Мы никому не отказываем. Не
хотят граждане пользоваться «Скорой помощью» – никогда не спрашиваем почему.
Наше дело выполнить заказ, а отчего человек обратился к нам, нас не касается!
Дело у нас доходное, так что, если что потребуется, обращайтесь, обслужим по
льготному тарифу.
Каюровы оказались беспроблемными клиентами. Плату не
задерживали, претензий не предъявляли и никогда не хамили Верещагиным.
Приезжали раз в неделю, в основном в пятницу, оставались на ночевку и всю
субботу катались по окрестностям. Леша и Галка никогда не протестуют, если
хозяева лошадей остаются в гостевых комнатах, дом у них большой, комнат для
приезжающих целых пять, проблем никаких. Есть еще один нюанс. Например, Чванов,
приятнейший человек, профессор, мировая величина в области хирургии, заявляется
к Верещагиным примерно раз в десять дней, каждый раз с новой дамой, которую
величает «племянницей». Галка ласково привечает девушек и делает вид, что
искренне верит в родственные узы, связывающие Андрея Владимировича с
длинноногими блондинками…
Но Каюров всегда появлялся только с законной супругой.
– А ты уверена, что Лена – его жена? – спросила я.
Галка серьезно ответила:
– Конечно. Однажды разговор зашел о семейной жизни, и мы
случайно выяснили, что расписались в один день, правда, в разные годы. Мы-то с
Лешкой 28 апреля 1982 года, а они тоже 28 апреля, но в 1998-м. Лена даже вытащила
паспорт и показала штамп о браке. Но даже без документа было понятно, что они
супружеская пара.
– Почему?
– Ну она с ним так разговаривала… С любовником иначе
общаешься, Михаил явно был подкаблучник, постоянно хотел ей угодить. То шаль
принесет, то ножки укроет, словом, не хочу говна!
– Что? – удивилась я.
Галка захохотала.
– Анекдот такой есть. Уж, извини, мы, селяне, народ грубый,
вот и шутки такие. Одна жена попросила мужа:
«Хочу бутерброд с дерьмом».
Муженек удивился, но волю супруги выполнил, принес
«деликатес». Смотрит женушка на поданное и кривится:
«Сам сначала попробуй!»
Делать нечего, пришлось несчастному навоз жевать, а
благоверная спрашивает:
«Ну, вкусно?»
«Нет, – отвечает подкаблучник, – мерзость жуткая».
«Ой, – кричит баба, – так я и пробовать не стану, верю
тебе».
Я усмехнулась. Сама выходила замуж четыре раза, только
подобные угощения во всех браках доставались мне. Наверное, я слишком
мягкотелая и не умею пользоваться когтями и зубами или у меня их просто нет.
– Дай мне телефон Чванова, – попросила я.
Галка радостно хлопнула в ладоши.
– Согласна! Ну, спасибо! Сейчас, погоди.
Она принялась рыться в огромной сумке, приговаривая:
– Нет, выкину эту торбищу, вечно в ней все исчезает, словно
в черной дыре.
Не успела она с криком «нашла» выложить на стол черненькую
книжечку, как с порога раздалось тихое:
– Здравствуйте!
Слегка удивившись, я перевела взгляд и чуть не
перекрестилась. В комнату входил Севка Лазарев.
– Ты откуда? – ляпнула я от неожиданности.
– Как это? – изумился Севка. – Из Израиля, конечно. Вот,
приехал ненадолго. Мама велела у вас остановиться, говорила, места полно. Я,
между прочим, теперь подданный Израиля, в этой стране иностранец, знаешь, какие
деньги за гостиницу заламывают, когда паспорт видят. Поэтому мы с Тузиком к
тебе.
– Ты собаку привез? – изумилась я.
Надо же, какие метаморфозы жизнь делает с людьми. Помнится,
у Севки была жуткая аллергия, он чихал и кашлял, стоило только вытащить из
шкафа пушистую шубку, сшитую якобы из белки. Но не зря внутренний голос мне
подсказывал: манто состряпано из кошачьих шкурок, аллергию-то не обманешь! И
вот теперь Лазарев обзавелся собачкой!
– При чем тут животные, – побагровел Севка, – забыла, что
ли, про мою болячку!
– Но ты сказал: «С Тузиком», – пролепетала я.
– Знакомьтесь, – буркнул Севочка. – Тузик, мой лучший друг.
Я увидела за широкой спиной Лазарева небольшую худенькую
тень и вежливо сказала:
– Добрый день.
Севка посторонился, и Тузик вошел в столовую. У меня опять,
в который раз за последние дни, челюсть уехала в бок, словно каретка у пишущей
машинки. Назвать мужчиной существо, вползшее в комнату, язык не поворачивался.
Щуплая, даже изможденная фигурка, плечики примерно сорок четвертого размера
переходили в цыплячью грудь с явными признаками кифоза. Талия Тузика была
сравнима с моей, да и размер обуви небось совпадал. Волосы нежданного гостя
были мелированы, брови выщипаны, глаза подведены, а губы накрашены, правда,
помадой естественного тона, и с первого взгляда казалось, что просто рот у
незнакомца такой яркий от природы. Но сильный блеск без слов говорил: тут не
обошлось без косметики. Довершала его облик крохотная брильянтовая сережка в
ухе.
– Здравствуйте, – слегка жеманясь, выдавил из себя Тузик и
вытянул вперед тонкую бледную лапку с нежной кожей.
Я взяла его нервную, слегка влажную ладошку, осторожно
подержала в руке и отпустила.
Ну надо же! Тузик! Интересно, как его кличут по паспорту?
Туз Иванович? Хотя, учитывая, что оба прибыли из Израиля, такое отчество не
подойдет. И вообще, каково его полное имя. Тузиил? Тузовец?
Севка никогда не был моим мужем. Правда, какое-то время я
думала выйти за него. Первый раз в жизни во мне проснулась расчетливость. В
год, когда познакомилась с Лазаревым, я уже имела два развода за спиной. Успела
уйти от Костика, отца Аркадия, и Кирилла Артамонова. К слову сказать, Аркадий
не родной мой сын, на самом деле это ребенок Константина от первой жены, но после
разрыва малыш остался со мной. Нас разделяет всего четырнадцать лет. Но я
пришла в дом к Косте восемнадцатилетней, а Кешке было только четыре. Через пару
недель он начал звать меня мамой, а через полтора года мы убежали с ним от отца
и мужа вместе.
