«Просто, – объяснил мужик, – сунул пистолет в ухо и привет».
«А тело где?» – заикался конюх.
«По мобильному «Скорую ветеринарную» вызвал, – отрезал
Михаил, – увезли Лорда!»
«Господи, – вздыхал Вася, – да зачем? Такой конь! Красавец,
умница…»
«Он убил мою жену, – рявкнул Михаил, – я его и казнил,
незачем убийце жить!»
Растерянный Васька не нашелся что ответить, а Каюров влез в
свой «Мерседес» и был таков…
– Вот беда, – пролепетала я.
– Это еще не катастрофа, – вздохнула Галя, – несчастья
впереди. Ровно в девять утра позвонил Шабалкин, знаешь такого?
– Депутат?
– Точно, он у нас трех жеребцов держит. Спросил, правда ли,
что на конюшне вверенный нам жеребец убил женщину, и велел готовить своих коней
к отправке. Через полчаса точно с таким же разговором заявились Колосов, певец,
и Ангелина Конт, журналистка с телевидения. Одним словом, сейчас у нас осталось
вместо двадцати пяти только семь лошадей, это из тех, что на постое были, да и
то, думаю, завтра-послезавтра заберут и последних.
– Почему?
– Потому, – довольно сердито отозвалась Галка, – наши
клиенты люди богатые, чиновные, с фанаберией. Знаешь, отчего у Лешки дела так
хорошо пошли?
– Ну?
– В моду случайно вошел. Понимаешь, такое в бизнесе
случается. То тусовка в один ресторан ходит, то волосы у одного мастера
стрижет. Ну принято в тусовке так! Вот и мы с Лешкой в моду вошли, знаешь,
какие люди у нас в клиентах? Только бизнес – штука капризная, порой совсем
непредсказуемая… Помнишь, стилист такой был, Леонов?
Я кивнула:
– Конечно, он жуткие деньги за прическу брал, да у него
стрижка лысого мужика двести баксов стоила! Мы туда не ходили, у меня мастер
есть – Наташа, лет пятнадцать к ней бегаю!
– Ну, во-первых, у тебя стричь особо и нечего, – хмыкнула
Галка, разглядывая мою голову, – а во-вторых, ты не тусовщица, вот и не делаешь
проблему из ерунды! А наши клиенты могут себе позволить ходить к любимому
мастеру, только в модный салон, даже если там выкрасят волосы в зеленый цвет и
выщиплют брови. А знаешь, почему Леонов разорился и исчез из Москвы?
– Нет, честно говоря, не интересовалась.
– Одна из его мастериц, пардон, стилисток, закрутила роман с
постоянным клиентом. Естественно, тайком. А жена узнала да и подала на развод,
а на суде так отполоскала Леонова и девчонку, что желтая пресса месяц рыдала от
восторга. Потом бывшая супруга заявилась на работу к счастливой сопернице,
перебила там зеркала и переломала расчески. Ну и клиенты разбежались!
Она замолчала, затем добавила:
– Мы тоже запросто разориться можем, если весть понесется,
что лошади людей убивают. Другое дело…
– Что?
Галка вздохнула.
– Ты про лошадей какую-нибудь информацию знаешь?
– Ну, помощники человека, сельскохозяйственное животное, еще
в скачках участвуют, иногда в охоте…
Верещагина хмыкнула.
– Лошадь – великолепный друг, умный товарищ, чуткий,
настороженный. У каждой – свой характер. Не скрою, встречаются среди них
вредные, злые, мстительные… Но в основной массе скакуны доброжелательны и
тянутся к человеку. Ни за что не поверю, что Лорд ударил копытом Лену.
– Почему? – тихо спросила я.
– Это не в его характере, – отрезала Галка.
Я рассмеялась.
– Не неси глупости, разве у лошадей бывает характер!
Верещагина нахмурилась и ткнула пальцем в Снапа, мирно
дремавшего в кресле:
– Вот твой ротвейлер, злобный пес, отчего не в наморднике?
Я возмутилась.
– Снапун? Да кто тебе сказал, что он злобный? Милый,
веселый, игривый мальчик, обожающий все человечество, да он первый друг всех
кошек и боится попугая!
– Но ротвейлеры – злые, охранные собаки…
– Не все же! И потом, у каждого пса свой характер. Снапун,
например…
– Вот-вот, – перебила меня Галя, – и у Лорда тоже был свой
характер, тихий, интеллигентный, деликатный жеребец, к тому же обожавший
хозяйку, он очень тосковал, если та долго не приезжала. Ну никак не мог он
разбить ей лицо копытом. Кстати, Лорд, стоило выпустить его во двор, всегда
очень осторожно перебирал ногами, у нас кошки, и он просто боялся раздавить
кого-нибудь. Лошади осознают свою силу, это не тупые орудия для перемещения
людей и тяжестей, они личности! Впрочем, таким качеством обладал не только
Лорд. Вот Каролина, например, на которой ты вчера каталась! Думаешь, она не
поняла, что несет не слишком умелого всадника? А как осторожно шагала, чтобы ты
не сверзилась!
Внезапно мне вспомнился Хучик, вертящийся под ногами
Каролины, и та осторожность, с которой кобыла двигалась в деннике. Она
определенно опасалась ушибить неловкого мопса…
– Когда я вошла в стойло и увидела лежащую Лену, – медленно
сказала я, – Лорд плакал, по его морде катились слезы! И он не захотел съесть
сахар!
– Вот видишь, – обрадовалась Галка, – он переживал смерть
любимой хозяйки!
– Некоторые убийцы, – пробормотала я, – уничтожат жертву, а
потом рыдают, чтобы отвести от себя подозрения!
Галя всплеснула руками.
– Так то люди! Лошади не способны на лицемерие!
Повисло молчание, прерываемое только легким похрапыванием
Снапа да жужжанием пылесоса где-то на втором этаже. Кажется, Шопенгауэр
говорил: «Чем больше узнаю людей, тем сильней люблю собак».
– Дашка, – тихо сказала Галка, – помоги, только на тебя вся
надежда!
– Сколько? – спросила я, вставая.
Галя молчала.
– Давай, не стесняйся, – ободряла я бывшую соседку, – и
расписок не надо, в прежние времена без формальностей обходились, говори
скорей? Двадцать тысяч? Сорок?
Галка вздохнула.
– Денег у самих хватает пока, не знаю, правда, что дальше
будет. Только Леше никак нельзя без любимого дела остаться, без коняшек своих
драгоценных… Боюсь, запьет опять, помоги, Дашута!
– Чем? – изумилась я.
– Ты Войцеховского знаешь?
– Степана? Конечно.
