— Идиоты, – обозвал братьев Ромашкин, – у меня грим есть специальный "Туман" называется, все цвета как надо, а то я, если ваксой намажусь, буду как бурятский спецназовец на показухе у президента, маскхалат зеленый, а рожа чёрная.
— Ага, и берет голубой, одень, – вставили своё веское слово технари.
Все еще немного посудачили и потихоньку начали засыпать, лишь лейтенант ворочался под бушлатом и чем-то тихонько хрумкал.
А в два часа ночи меня вызвали на предварительную постановку задачи. Нашу группу на особый контроль взяла комиссия с самого, что ни на есть верху. Задачи нарезал сам председатель комиссии. Начальник оперативного отделения, присутствовавший при постановке задачи, схватился за голову и попытался потерять сознание. Командир бригады осознав, что же нам всё-таки предстоит, дал понять нач. оперу, что сознание надо терять по старшинству, сперва старшие начальники, а потом уже и подчинённые. Заместитель по воспитательной работе, он же оперативный офицер моей группы не понял ничего и поэтому выглядел лучше всех. Я понял всё, но ничего не осмыслил и пошёл обратно в спортзал. К утру нам должны были принести выписку из приказа, а к обеду нас уже должны были десантировать парашютным способом.
* * *
Простой пешей туристической прогулки с выходом на бригадное стрельбище и отработкой упражнения "группа в налёте", на которую надеялся весь личный состав офицерской группы, не получалось. Нам предстояло обнаружить командный пункт армии, участвующей в учениях, определить его точное местоположение и по возможности вывести его из строя, хотя бы на небольшой срок. Задачу придётся выполнять в условиях активного противодействия. Проще говоря, нас будут отлавливать и условно уничтожать. Посредники при объединениях и соединениях уже получили задачи от руководителя учений. Тучи над нашей группой сгустились. Лейтенант финансист, узнав о том, что нас могут поймать и отмудохать, начал писать завещание. Ромашкин заявил, что живым не сдастся, и распихал по карманам дополнительные пачки холостых патронов. Братья Артемьевы попросили лейтенанта включить в завещание пункт о том, что все подружки лейтенанта должны отойти в собственность близнецов в случаях: а) если лейтенант умрёт от страха еще на прыжках, б) если его поймают и забьют до смерти или до потери жизненно важных функций отвязные мотострелки, в) чёрненькую с длинным носом завещать никому не надо.
Особая группа-2
Вся группа стояла на площадке стартового осмотра, уже облаченные в парашюты и сурово осуждала действия лейтенанта начфина. Начфиненок корчился и просился отойти, ибо по его выражению "клапана скоро не выдержат и днище вышибет".
— Чмырение колбасы под бушлатом - дело недостойное российского офицера-разведчика, – добивали лейтенанта братья капитаны Артемьевы.
— Я не ел колбасу, у меня просто от волнения перед прыжками расстройство, – ныл лейтенант.
Я молча радовался тому, что разрешили прыгать без грузовых контейнеров. После прыжка всего-навсего надо будет найти по поисковому приемнику наши "грузы", на которые прикрепили "маркерный" передатчик, облачиться, снарядиться, еще раз провериться и бодро шагать в сопки. В полученной выписке из приказа, которую мне лично приволок заместитель по воспитательной, была написана такая галиматья, что мне стало не по себе.
Воспитатель мои стенания не учел и отбрехался словами "нет задач не выполнимых", на этом, решив, что его обязанности оперативного офицера закончились, с высоко гордо поднятой головой, убыл домой. Как бы не пытались его заставить работать на учениях, он с чувством гордости и, млея от собственной значимости отвечал: "Что-о-о-о, а вы в курсе, что я – оперативный офицер особой группы?". Для придания антуража заместитель по воспитательной неизвестно зачем получил на складе РАВ пистолет Кольт М1911 и носил его в огромной кобуре, передвигаясь вдоль стен и пересекая открытые участки местности исключительно бегом и с оглядкой. До нашего вывода он постоянно исчезал из части под предлогом инструктажа и доведения оперативной обстановки. Так как момент нашего убытия он проспал, сладостно подрёмывая у себя в кабинете и укрывшись подшивками "Красной звезды", то он еще целые сутки исчезал из части, чтобы нас проинструктировать. Командиру это надоело, и он в нелециприятной форме предложил своему заму не маятся хернёй. Зам ответил, что у него в связи с учениями обострился "чеченский синдром" и в ушах до сих пор стоят крики и вопли ваххабитов. Командир ответил что у него в ушах стоят крики Владикавказских проституток в сауне, на этом они поругались, и, слава богу, про нас не вспомнили.
Стоять было скучно, и я вперился взглядом в проверяющего нас ВДСника и от нечего делать зевнул. Майор засуетился, но ничего с собой поделать не мог, рот его безудержно начал раскрываться и он зевнул так, что, кажется, вывихнул челюсть, выпучив глаза, он побежал к бригадному медику, вольготно разлегшемуся на парашютном столе и сладко похрапывающему.
— Щас у начмеда спирту попросит, – печально сказал зевающий Аллилуев.
— Нету спирта, – сразу же ожил бригадный начмед, – не дам, вы – десантники совсем охамели – летом в унтах ходите, зимой спирту просите, вам самим спирт на приборы положен его и пейте.
Челюсть ВДСника сама по себе стала на место и он начал оправдываться:
— Нам ЛТО (летно-техническое обмундирование) по нормам довольствия положено и чужой спирт мы не хапаем, и вообще доктор довыделываешься и пойдёшь у меня выпускающим с бабами "перворазницами" с батальона связи!
— Ой да ладно пробежишь ко мне на проверке за освобождением от кросса и так, что нам на ваши угрозы плевать!
— Ой, да лааадно, мы тож люди гордые, – взъярился ВДСник.
— Конечно, пока вас не пнешь, вы не полетите, – съязвил Ромашкин, поправляя ножные обхваты, – и вообще давай связывайся с летчиками, сколько можно этот борт ждать?
— Скоро будет, в первой корабельной группе будет прыгать спортивная группа и комбриг, а вы на второй заход пойдёте.
— Так, блин, отпусти нас, мы хоть присядем, сколько стоять можно, а мы тебе глушак на твоей "мазде" заварим на халяву, – предложили один в голос Пачишин с Пиотровским.
— Глушааак, – заинтересовался ВДСник, – корабельная группа разойдись. Давайте поговорим на эту тему поподробнее.
Технари, отойдя в сторонку, начали обсуждать особенности "заваривания" глушаков на японских автомобилях. Я плюхнулся на парашютный стол рядом с медиком. Начмед встрепенулся, подозрительно осмотрел меня, закапал себе из пипетки что-то в рот и довольно хрюкнув, снова задремал.
Неподалеку от меня нарисовался неподражаемый штабист Вова Черепанов и начал показывать мне какие-то знаки.
— Вова, хуле надо, что ты там корчишься, – проорал я ему.
— Сюда подойди, – сквозь зубы зашипел Вовочка и помотал головой, осматривая окрестности и провожая подозрительными взглядами шарахающихся рядом бойцов и офицеров. Пришлось вставать с помощью Ромашкина и перется к Владимиру.
