Командир нам напомнил о том, как когда-то рота китайских диверсантов шомполами вырезала всю нашу заставу. В училище был аналогичный случай, только другого масштаба. Весёлые четверокурсники, нарядили курсанта бурята в иностранный камуфляж дали в зубы нож и отправились проверять бдительность первокурсников.
В соседней с нами роте дневальный увидев "китайского диверсанта" с ножом в зубах, проникающего в окно казармы через туалетное окошко просто грохнулся в обморок и его долго те же самые "весельчаки" приводили в чувство. В нашей роте, дежурный увидев аналогичное зрелище молча залепил "диверсанту" в челюсть, и в состоянии аффекта привёл в бессознательное чувство ещё троих участников розыгрыша, приняв их за переодетых "ниндзя". Так, что наша рота в "противодиверсионной борьбе" была как говорится "сильна". Командир тем времен изливался соловьём, почтённый вниманием товарища комбата.
— И поэтому, товарищи курсанты вы все должны быть рукопашниками не хуже Брюса Ли!!!
В строю восхищёно вздохнули, ротный не останавливался на достигнутом.
— Нет вы должны быть даже лучше! Все мои курсанты должны быть как, эээ как??? Ну этот такой здоровый волосатый ну как его???
— Как, Чак Норрис? – подсказал комбат.
— Да как товарищ Норрис, – подтвердил ротный, но не пожелал сдаваться авторитету комбата, – но даже еще лучше!!! Как его такой самый, самый здоровый такой патлатый, патлатый???
— Как Ози Осборн, – подсказали из строя.
— Даааааа!!! – обрадовался ротный, – вы все должны быть как Ози Осборн!!!
Заступающий наряд клятвенно пообещал, быть рукопашниками не хуже чем Осборн, кое-кто даже подумал попрактиковаться в откусывании голов летучим мышам.
Комбат уверенный, что здесь его абсолютно не подведут, побрёл восстанавливать электроснабжение. Как только подполковник скрылся, ротный нырнул в канцелярию и оттуда послышался звон стаканов. Вся наша рота по хамски начала, расслабляться. Курсанты идущие в увольнение стали переодеваться в гражданку, бегать в умывальник в совершенно обнажённом виде или только с полотенцами на бёдрах. Ротный посидев немного со взводниками в канцелярии, оставили за себя старшину и убыли в неизвестном направлении. Старшина оставил за себя каптёрщика, то есть меня и убыл по каким-то неотложным делам. Так как мне оставить за себя было абсолютно некого, я залег в каптерке в районе сушилки, подключил лампочки от аккумулятора и попытался почитать газету и от скуки начал засыпать. На улице стало смеркаться обстановка в роте наполнилась интимом. Кто-то на табуретках разложил закусочный материал из недавних посылок, раскупорил алкогольные напитки, курсанты второго взвода достали гитару затренькали и заорали песню из репертуара Андрея Державина:
— Не плачь Алисаааааааааааа, ты стала взрослаааааааай!!!
Дневальный, стоявший на тумбочке стал, приплясывать и прихлопывать по барабану.
Владимир Степной, Эдик Ворошилов попавшие под дурное влияние курсанта Рыжкова тихонько покурили, "хитрой травки" и возомнив себя абсолютными красавцами и мачо собирались на училищную дискотеку, предварительно кардинально изменив свой имидж. Они достали откуда-то перекиси водорода еще каких-то ингридиентов и стали обесцвечиваться. Возмущённая общественность, унюхав непонятные запахи, исходившие от "чудной обесцвечивающей смеси", выгнала "стилистов-визажистов", в туалет, предварительно обозвав их "полупидарами". Ко мне в каптерку то и дело раздавались стуки, кто-то приходил за гражданкой, кто ещё за какой-то непонятной шнягой, короче поспать ну никак не удавалось. Тут пришёл наш "фанат штанги" Саня Лысенко, носивший не отличающуюся среди качков оригинальностью кличку "Шварц".
— Давай я у тебя трусы померяю!!! – загундосил он.
— Не дам, я тебе свои трусы, они на тебе лопнут!!! – возмутился я.
— Да не, чё ты прикалываешься, – загундосил "Шварц", – у меня, скоро выступления, я трусы специальные культуристовские купил!!!
— Да, иди в туалете, свои трусы меряй!!!
— Да ну, там воняет, зеркала маленькие, не посмотреться и темно уже, ну пусти а???
— Ну ладно, давай я сейчас лампы на зеркало направлю, а ты, там оповести всех, что каптерка закрылась.
"Шварц" открыл двери каптерки и заорал в казарменные сумерки:
— ЭЭЭ кому в каптёрку надоооооооооо???
— Наааааааам, нам, – отозвалось множество голосов.
— Идите на хееееееееееер!!! Каптерка закрылась!!! – оповестил всех культурист и захлопнул дверь.
По казарме метался Эдик Ворошилов, обесцветивший себе брови, сердобольный ротный художник пообещал помочь его беде, достал пузырёк с тушью кисточки усадил Эдуарда на табуретку и принялся разрисовывать брови бедолаги.
— Кррасота!!! – восхищался он и близоруко щурился, думая про себя: "Блин, что же это за цвет???"
"Шварц", облачившись в культуристовские стринги позировал перед зеркалом и всё время спрашивал:
— Ну как? Широчайшая в порядке? Может пресс подсушить?
Я давал дельные советы, "Шварц" млея от себя самого вертелся возле зеркала.
Раздался стук в дверь, я сперва послав стучащегося по матушке, встал и открыл замок.
— Ну как??? – спросил наш ротный культурист.
Скрипнула открываемая дверь, моя голова начала поворачиваться в сторону пришедшего, в это время по всей казарме вспыхнул свет.
— Ооооооооох ни фигааааа себеееееееее, – раздались восхищенные женские вздохи.
Не повернув головы я просто остолбенел и открыл рот.
— Ништяк, свет, ща другие трусы померяю!!! – заорал "Шварц" и принялся стаскивать с себя стринги. Я медленно довернул голову.
В дверь каптерки заглядывало не менее десяти каких-то девчонок и штуки три пацана самой гнусной гражданской наружности. Впереди них стоял товарищ комбат и открыв рот таращился на абсолютно обнаженного "Шварца".
— Лысенко! – рявкнул он.
— Чё, – сказал культурист, совершенно не понимавший, что произошло, при этом он повернулся лицом и всем остальным к двери. Девчонки завизжали и ринулись прочь.
— Ох…ть!!! – сказал всегда культурный товарищ комбат и захлопнул дверь.
Может себе кто-нибудь представить реакцию, расслабившегося личного состава, когда в интимных казарменных сумерках вспыхивает свет и посредине расположения стоит комбат с кучей каких-то ополоумевших девиц и с какими-то культурненькими мальчиками, самой, что ни на есть гражданской наружности???
Первым на толпу экскурсантов налетел, дневальный с барабаном на шее и фуражке козырьком назад.
— Первые цветы, это очень важноооооооо, – голосил он.
Умственные способности дневального мгновенно снизились до пятой группы проф.отбора, рот раскрылся, потекла слюна.
— Первые цветы будут лишь, однаждыыы, – закончил он, прихлопывая по барабану.
