Из задумчивости меня вывел громкий хлопок и крик Артемьевых:
– Докто-о-ор, ну ни фига ты «попугайчика» запустил! Мы со страху чуть не обделались!
– Это не доктор, – закричал Ромашкин, – это мы «презики» лопаем!
Вот кому заняться нечем. Надо отправить доктора и Леню сменить лейтенанта на «фишке».
– Кончайте ерундой страдать, сейчас после ужина отправлю вас обоих «начфиненка» менять, – пригрозил я «лопальщикам».
– Да я Лене показывал, как процесс газообразования происходит, – начал оправдываться Аллилуев.
– На «презиках», что ли, показывал?
– Ага! Вот смотри, командир, что происходит с презервативом. Представь, что это наш желудок… – Доктор напялил презерватив на какой-то пузырек. – Видишь, все нормально. А вот если наш желудок потрясти и заставить его, чтобы происходили какие-то процессы – ну, скажем, пищеварение, – увидим, что происходит. – Он потряс пузырек. Презерватив начал раздуваться и через пару минут был надут, словно праздничный шарик. – Если газ не выпустить, произойдет вот что…
Бббах! «Шарик» звучно лопнул.
– Доктор, ну, и на хрена нам это надо? – недоуменно произнес я.
– Командир, это можно использовать как детонатор, – возбудился Леня.
– И баллоны можно так подкачивать, – заметил Пиотровский, умильно принюхиваясь к запахам готовящейся пищи.
– Хватит ерундой маяться, кушать подано – идите жрать, пожалуйста, – перебил всех Пачишин.
– Налейте доктору сто грамм за «рацуху»! – закричали Артемьевы, вытаскивая ложки из рюкзаков.
Суп, приготовленный в трех котелках, был на удивление вкусным, а с салом и водкой – так просто замечательным. Лейтенант прибежал, забрал с собой полкотелка, выпил пятьдесят капель и снова убежал, доложив, что наблюдал два трактора и несколько военных машин, двигающихся в сторону Курояровки. Может, это Рома промчался? Хотя, ради кепки и ножика, он пойдет на что угодно и обмануть не должен.
Стемнело. Приближалось время «ч». Мы снова снарядились и закинули за спину оружие, чтобы не мешало на бегу. Вот он – долгожданный звонок от Вермахта:
– Я подъезжаю, через пару километров уйду от колонны вперед и дам вызов, жду фонарик, отбой.
– Принял.
– Лейтенант, в оба глаза! Сейчас должен показаться микроавтобус!
– Вижу фары. По-моему, идет.
– Все вниз – бегом!
И мы посыпались вниз под мост. Я споткнулся на бегу, перекувыркнулся, больно ударившись об автомат, и, выскочив к мосту, присел и отцепил от разгрузки фонарик. Остальные разведчики кубарем скатились под мост.
– Ох, грехи мои тяжкие, – стонал Пачишин.
«Ду хаст», – пропел в кармане телефон и отключился. Я встал навстречу приближающимся фарам и несколько раз моргнул фонарем. Микроавтобус плавно и быстро подлетел ко мне. Окошко у пассажира уже было открыто.
– Руссиш партизанен, яйки-млеко, пуф-пуф! – заорали справа с водительского сидения.
– Нихт партизанен, абвер! – крикнул я в ответ.
– Шевелитесь, – подбодрил Рома, – там в салоне палатка лежит, под нее прыгайте.
– Группа – к машине! – приказал я и отодвинул в сторону дверцу.
В доли секунды группа оказалась внутри. Только доктор, с разбегу не пригнувшись, зацепился рюкзаком за кромку крыши и силой инерции был отброшен назад на асфальт.
– Пилюлькина потеряли, – закричали Артемьевы и, высунувшись, мощным рывком закинули доктора в салон.
Поехали. Можно сказать, подбор прошел удачно.
Я сидел слева на пассажирском месте и разговаривал с Вермахтом. О том, что они могут подвергнуться нападению группы спецназа, Рома был предупрежден. Но он подумал, что это будем мы, и поэтому абсолютно не волновался. Теперь же это известие ввело его в ступор.
– Слышь, старичок, и что мне теперь делать? Неохота как-то тут в снегу валяться с завернутыми клешнями. Вы мне отстреляться, надеюсь, поможете?
– Нет, тут стрелять нельзя. Я думаю, «спортсмены» хотят вас взять «по тихой» и потом доехать с вами до Курояровки, чтобы зря ноги не топтать. Ты вот, знаешь, что лучше сделай… – Я достал из планшета карту и включил свет над пассажирским креслом. – «Засаживать» они будут, скорее всего, вот здесь, на повороте.
– Ну, понятно, а нам-то что делать?
– Сможешь сейчас своих предупредить, чтобы на этом отрезке держали максимально возможную скорость и, не останавливаясь, гнали за тобой?
– Сделаю, но придется остановиться, всех предупредить.
– Давай!
Каузов остановился, подождал ехавшие за ним в колонне машины и, достав свою карту из планшета, вышел из салона…
Вот и поворот. Вроде все нормально – колонна летит, а не едет. Дай бог, чтобы никакая машина не сломалась.
– А-а-а, б…! – заорал во всю глотку Рома. – Смотри! Прямо над дорогой, на ветке! – Он трясущейся рукой показал куда-то вперед, а другой еле сдерживал руль и начал притормаживать.
В свете фар высветилась фигура, висящая над дорогой, – в кальсонах и в тельняшке; голова вывернута набок, босой, со скрученными за спиной руками.
– Черт, гони! Дави, не останавливайся!!! – заорал я.
Глава 5
Вермахт от испуга вдавил педаль газа чуть ли не в самый пол, и мы со скоростью ветра пронеслись под болтающимся «висельником». Водители остальных машин, видя, что микроавтобус прибавил скорости, постарались не отставать, и только вильнули на дороге, чтобы не задеть болтающегося под веткой бойца. Я напряженно всматривался в зеркало заднего вида. «Покойник» вел себя неадекватно – руками и ногами обхватил дерево, словно обезьянка. На дорогу, размахивая руками, выбежали какие-то подозрительные личности. А колонна быстро удалялась, не снижая скорости.
– Ну, вы и идиоты, – пробормотал Каузов, вперившись взглядом в дорогу, – меня чуть кондрашка не хватила. Это же надо такое придумать! Сейчас пару километров еще, и как хочешь, но я остановлюсь – проверю своих.
– Ну, давай! А то, может, у твоих уже волосы на всех местах седые…
– Хорошо, я быстренько, а то мало ли что ваши дятлы еще учудят.
Через несколько километров Рома поморгал фарами и начал притормаживать. Сразу затормозить он не решался, зная своих водителей.
– Еще со всей скорости влетит мне в задницу, у нас ведь водители «оторви и выбрось, а потом еще и прикопай, чтобы не вылезло».
– Надо было из «ПКМа» очередью в окошко дать, – заныл из глубины салона Леня.
– Леня, ну его на фиг! Мы теперь действуем «агентурными методами». Так что сидим – и не отсвечиваем.
– А мы прорываться на командный пункт будем? – поинтересовались Артемьевы.
