– Лейтенант! Ты «Двенадцать стульев» смотрел?
Глава 3
Лагерь обустраивали быстро и со знанием дела. Все мужики в СОБРе в возрасте, и все в офицерских званиях. Молодых и помогающих нет и не будет, поэтому надо делать все самим. Хотя сейчас в группе есть два солдата-срочника – приданные связисты из бригады специального назначения. Но связисты на особом положении. «Айкомы», имеющиеся у каждого бойца в группе, конечно, хороши, да радиус действия не тот. Бригадные же разведчики укомплектованы средствами связи с Центром. Поэтому, несмотря на то что они молоды, их стараются припахивать поменьше. Развернули палатки-альпийки, натаскали сушняка, развели жаркий костер.
Офицеры начали расстегивать рюкзаки и вытаскивать на божий свет различные вкусности. На такие условности, как охранения и дозоры, решили не обращать внимания – не Чечня все-таки, а тут такой шанс вырваться из города на природу и отдохнуть душой.
– Степаныч, – прогудел матерый бородатый капитан, заместитель командира поисковой группы. – Ну, давай по пять капель за удачный поход! – И он протянул пластиковый стаканчик с прозрачной холодной водкой.
Степаныч неодобрительно покачал головой, но, заценив температуру воздуха и внутренние ощущения, опрокинул стаканчик и гулко выдохнул. В руки ему тут же сунули бутерброд – кусочек черного хлеба со свиной тушенкой, – обильно посыпанный крошеным луком. Командир с удовольствием слопал бутерброд и стер крошки с усов:
– Васек! Как там мальцы-связисты, связались со своими?
– Да, порядок, связались – все нормально. Антенны пока сворачивать не будут до утреннего сеанса.
– Ну, и ладно, тут еще сотовый ловит. Надо своим в отдел позвонить, чтобы машину наготове держали, мало ли что.
Потихоньку группа подготовилась к ночлегу, развернули в палатках спальники, определили место радистам, накрыли импровизированный стол, потрясший изобилием. Постепенно все угомонились и расселись по кругу, по старой привычке держа оружие в руках или за спиной. На костре в большой кастрюле, которую таскал с собой отрядный доктор, он же по совместительству и повар, доваривалась картошка, приправленная тушенкой, луком и специями. В ожидании основного блюда приняли по пятьдесят граммов, закусили паштетами да рыбными консервами. Бойцам-срочникам налили по чуть-чуть, предупредив о политике конфиденциальности и неразглашении военной тайны. Не дай бог, узнает какое-либо начальство, что разведчиков из спецназа при выполнении учебно-боевой задачи напоили водкой собровцы! Радисты дали клятву: «Никому и никогда», – не забыв для себя отметить, что надо будет после выхода своим «корефанам» в роте связи рассказать: «Ну, и набухались мы с «собрами» на задаче». Доктор помешал картошку, понюхал, попробовал, чуть подсолил и сказал, что через пару минут будет готова. Командир достал из пакета палку сырокопченой колбасы и начал аккуратно очищать ее от шкурки.
– Степаныч! Слышь, Степаныч, – начал задавать вопросы заместитель. – Все-таки со спецами, которые на соревнования готовятся, понятно, там ребятишки оторви и брось: мы с ними совместные стрельбы стреляли, вещи творят нешуточные. Их-то мы хрен поймаем – сам сказал, что мы не сайгаки, по сопкам скакать. А вот вторая группа на что сдалась? Как я понял, там же одни офицеры.
– Да этих вообще, наверное, хрен поймаешь, – хохотнул Степаныч. – Там со всех служб «старперов» понабрали. Вот они, наверное, и сидят где-нибудь, как мы, и плевать им на эти учения…
– Ой, Степаныч, старые кони борозды не портят, – подыграл зам.
– Ага, они ее удобряют, – ответил командир. – Док, что там с картошкой?
– Готово! – бодро воскликнул повар-доктор, ставя кастрюлю посреди импровизированного стола из коврика, накрытого клеенкой.
– Отлично, – обрадовался Степаныч. – Васек, начисляй по пятьдесят!
А на пятом тосте под горячую картошку случилось что-то непонятное. В освещенный костром круг зашел какой-то странный человек. В военной форме, но без оружия и снаряжения. Приветливо всем улыбнулся.
– Привет, селяне! Далеко ли до Пхеньяна?
Собровцы недоуменно переглянулись между собой.
– Ты чего, лыжник, на Олимпиаду идешь? – спросил озадаченный Степаныч.
Радисты-спецназовцы, узрев в «страннике» что-то знакомое, радостно улыбнулись и гаркнули:
– Здравия желаю, товарищ лейтенант!
– Нет денег на статье, – загадочно ответил незнакомец и вперился взглядом в палку колбасы на столе. – Ух ты, сырокопченая! – радостно взвизгнул он и, в мгновение ока схватив колбасу, откусил внушительный кусок.
– Ну, ладно, я пошел, – промолвил он с набитым ртом, достав что-то из кармана, бросил в костер и стартанул через все расположение в направлении ближайшей сопки.
В костре что-то оглушительно грохнуло и разметало горящие ветки. Стол и блюдо с картошкой были безнадежно испорчены.
– Стой, сука! – заорали в один голос собровцы.
– Группа, к бою! – скомандовал Степаныч.
– Товарищ лейтенант, отдайте колбасу! – добавили паники связисты.
– Черт, да он уже в Пхеньяне! – орал заместитель командира Васек.
– Сейчас мы этого отца Федора скрутим! – бушевал Степаныч.
Боевой опыт просто так не пропьешь. Группа мгновенно подхватила оружие и, наращивая скорость, гуськом рванула по тропинке за «лейтенантом – отцом Федором – лыжником из Пхеньяна, похитившим колбасу». Скачущая фигурка еще довольно сносно просматривалась на фоне белеющего снега.
– Не уйдешь! – ревели собровцы.
Внезапно бегущая фигура исчезла из поля зрения, как будто никто и не бежал вверх по тропинке. Тут Степанычу стало совсем не по себе. Крики собровцев перекрыл грохот нескольких длинных пулеметных очередей. Бойцы поисковой группы инстинктивно сыпанули в стороны, кто-то не удержался и покатился вниз по склону. Место для засады было выбрано идеально. Вся группа на склоне – как в чистом поле! Противник бьет из «ПКМа» – как по мишеням.
Степаныч судорожно озирался. Подполз Васек с округлившимися глазами:
– Командир, нас обули, пипец! Нас вытащили на этот пулемет! Если бы били не холостыми, половине группы уже был бы «каюк».
– Тьфу! – разродился Степаныч. – Мы же на учениях, мать твою! Развели как кроликов… Вася, всем на связь включить «айкомы»; проверить, чтобы магазины с холостыми пристегнули – не дай бог что…
Поисковая группа начала быстро рассредотачиваться и разворачиваться в боевой порядок. Всех душила яростная и азартная злость. Про ужин и водку уже забыли, заработали другие принципы: расслабились на учениях – сами и виноваты.
Прав был Суворов – «тяжело в учении, легко в лечении». Неизвестный пулеметчик дал еще две короткие очереди. Степаныч скомандовал на осторожное передвижение по парам вперед. Пошли. Один прикрывает, второй перебегает. Кровь в жилах снова стала горячей, чувства обострились. Теперь – только победа!
