– Нет, я приглашенный официант. Просто Татьяна Михайловна
велела всем надеть костюмы, чтобы совсем весело было.
Я вздохнула и пошла в центр толпы. Без конца хлопали пробки
от шампанского, звенели бутылки. Разнообразные закуски быстро исчезали, но у
хозяев, очевидно, был рог изобилия, и фуршетный стол не пустел. Подносили все
новые и новые блюда, каждый раз другие – тарталетки с икрой, фаршированные
перепела, устрицы, копченый угорь и масса салатов – от традиционного «Оливье»
до экзотического «Коралла» с лангустами.
Гости вели себя как дети, отпущенные на каникулы. То и дело
раздавались взрывы оглушительного смеха. В центре стола возвышалась невероятных
размеров хрустальная ваза, в которую был вбит букет из кроваво-красных роз. На
ней красовалась табличка: «Приз. Получит тот, кто найдет хозяйку».
Часа через два стало понятно, что кое-кто из гостей хорошо
набрался. Толпа поредела, народ начал расползаться по другим помещениям. Я
тихонько выскользнула из зала и пошла по коридору. Двери в комнаты стояли
нараспашку. Так, рядом с гостиной, как и у нас, столовая. Только комната больше
раза в два, и к ней примыкает курительная – небольшое помещение с диванами,
креслами и камином. Потом потянулись спальни для гостей. Все словно близнецы:
примерно двадцатиметровое пространство заставлено мебелью – кровать, шкафы,
кресло, диван, тумбочка… Разнится только цвет покрывал, занавесок и ковров.
Я миновала голубую, розовую, желтую и зеленую опочивальни и
уткнулась в глухую стену. Коридор кончился. Пришлось вернуться в холл и пойти
налево.
Там тянулись служебные помещения. Огромная кухня, где около
десяти человек самозабвенно резали продукты, раскладывали колбасы и сооружали
бутерброды. Затем бельевая с гладильной доской, прачечная, следом еще несколько
комнат. Толкнув дверь, я обнаружила, что нахожусь в помещении, значительно
меньше спальни для гостей – метров десять, не больше, и обстановка крайне
простая, если не сказать спартанская. Никаких ковров и дорогих накидок. Всего
лишь небольшой половичок у кровати и красивый, но синтетический плед… На
тумбочке лежала книга в потрепанной обложке. «Любовь вечна». Вероятно, тут
обитает горничная или кухарка… Следующие комнаты тоже пусты и аккуратно
прибраны.
Несолоно хлебавши я вернулась в холл и пошла вверх по
широкой лестнице. Здесь меня ждал сюрприз. Площадка второго этажа щетинилась
закрытой дверью. Плотно сомкнутые дубовые створки даже не дрогнули, когда я
принялась дергать за витые бронзовые ручки. Так, заперто. Что, если подумать,
абсолютно естественно. Гостям, которые как следует наберутся, можно шататься по
всему первому этажу, вход в хозяйские покои им запрещен. Понятная предосторожность,
но мне это сильно усложняет задачу.
В задумчивости я побрела в курительную и наткнулась на
одного из ряженых. «Человек-ящик» отдыхал в кресле, наслаждаясь одиночеством.
– Не помешаю? – спросила я, вытаскивая сигареты.
– Что вы, – приветливо сказал мужчина, – устраивайтесь.
Я закурила и, не удержавшись, поинтересовалась:
– Никак не соображу, что вы изображаете?
– Телевизор, – хмыкнул гость, – экран на животе, а голова –
антенна.
– Ловко придумано, только, наверное, не слишком удобно.
– Вы правы, Дашенька.
От изумления чуть не проглотила сигарету.
– Как? Откуда знаете?
Мужчина показал пальцем на мою руку.
– Видел подобное кольцо лишь один раз – на пальце у Даши
Васильевой. Моя покойная жена Валентина обожала драгоценности, понимала толк в
украшениях. Мы сидели около вас на концерте Растроповича, и она спросила, кто
сделал этот перстень, помните?
– Припоминаю, что ответила: Макс Полянский подарил. Значит,
вижу Олега Андреевича Харитонова?
– К вашим услугам, – наклонил «антенну» «телевизор». – Давно
хотел познакомиться с вами. Валя заставила позвонить Полянскому и спросить
фамилию ювелира. Вот тогда Макс и рассказал, что Даша – его бывшая супруга и он
до сих пор сожалеет о разрыве.
Я ухмыльнулась. После меня у Максика случилось не то шесть,
не то семь жен, небось измучился от переживаний. А колечко принес, когда я
вытащила его из Бутырской тюрьмы, куда беднягу запихнули по ложному обвинению в
убийстве очередной супружницы. Впрочем, большой черный бриллиант в элегантной
золотой оправе выглядит привлекательно, да и стоит баснословно дорого.
Полянский хотел отблагодарить «адвоката» на полную катушку. Очевидно, покойная
Валентина и впрямь разбиралась в брюликах, потому что частенько люди принимают
мое кольцо за бижутерию – слишком необычно выглядит солитер.
– У Вали было несколько эксклюзивных вещей, – продолжал
Харитонов, – она все жалела, что детей нет, некому оставить. Например, я привез
из Японии ожерелье из цветного жемчуга – розового, желтого и черного. Потом
изумруды из Боливии, а на пятидесятилетие заказал колье: ее имя – Валентина, –
выполненное из сапфиров. Правда, сам день рождения не удался – да и какое
веселье в больнице, под капельницами. Надел ей на шею, а Тина даже улыбнуться не
смогла, так и умерла с сапфирами. – А где это ожерелье сейчас? – глупо
поинтересовалась я.
– С ним и похоронили, – спокойно пояснил Харитонов. – Думаю,
что такова была бы и ее воля. Многие украшения ушли вместе с ней. Они и впрямь
больше никому не понадобятся. Если бы подрастала девочка, а так…
– Но вы же женились во второй раз!
«Телевизор» пошевелил «антенной»:
– Танюша не большая любительница каменьев, абсолютно
равнодушна и к нарядам. Вот повеселиться, устроить бал-маскарад – здесь она
мастер. Удивительно задорный, никогда не унывающий человечек. И потом, как вы
себе это представляете – Татьяна носит на груди имя Валентина? Нелепо!
Из гостиной послышались звуки гонга и крики:
– Маски долой!
– Пошли, – пригласил хозяин, – наступает кульминационный
момент.
В комнате царило оживление. Как и следовало ожидать, узнать
бывших сокурсников даже без масок оказалось чрезвычайно трудно. Большинство
сильно растолстели, обзавелись вторым подбородком, морщинами и лысиной. Кот в
сапогах оказался Никитой Павловым, Красная Шапочка – Раей Скоркиной, Белоснежка
– Зоей Лазаревой, а дядька Черномор превратился в Евгения Пестова. Но самый
громкий вздох пронесся по залу, когда маски сняли пираты. Один – Ваня Клюкин,
другой… хозяйка дома, Таня Иванова.
