– Все в порядке, Алена Сергеевна? – поинтересовался врач.
– Пока да, – ответила та.
На экранах тихо передвигались люди.
– В номерах установлены камеры, так что ситуация постоянно
под контролем, – пояснил Артем, уводя меня вновь в кабинет.
– Сколько стоит месяц в вашей клинике?
– Пять тысяч, – спокойно ответил Артем.
– Долларов? – глупо спросила я.
– Естественно, – подтвердил Федотов. – Плата вперед.
– Ну что ж, вполне подходит, – забормотала я, – только хочу
посоветоваться с мужем.
Врач усмехнулся:
– А я понял, будто проживаете с сестрой вдвоем!
Вот всегда со мной так! Сначала совру, а потом забуду, что
нафантазировала…
– Хочу спросить совета у супруга Анны, – принялась я
выкручиваться изо всех сил, – он хоть и бросил ее, но официально развода нет…
– Конечно, – равнодушно обронил Артем, – только имейте в
виду, лучшего места, чем моя клиника, не найдете.
– Это ваша частная лечебница?
– А вы думали, государственная? – вновь ухмыльнулся
психиатр.
– Как оформлять больную?
– Очень просто, привезите сестру с вещами. Если есть,
прихватите врачебную карту. Нет – не надо. Но предупреждаю – больных СПм ‑ ом, гепатитом и
венерическими заболеваниями я не принимаю. Необходимые анализы делаем на месте.
И пока не получен результат, пациентка находится в боксе. Лишь по истечении
карантина переводим в палату. Не слишком приятная мера, но необходимая.
– Бокс вы мне не показали! – возмутилась я, цепляясь за
любую возможность побыть еще возле Артема и попытаться перевести разговор на
Таню. Честно говоря, пока не было еще такой возможности…
– Действительно, – покачал головой Федотов, – забыл!
Мы вышли из основного здания и двинулись к маленькому,
одноэтажному домику. Артем отпер дверь и, войдя внутрь первым, пояснил:
– Здесь содержатся вновь прибывшие и те, кто подцепил
инфекцию. Грипп, например, родственники принесли или, был случай, ветрянку
получили…
Из глубины коридора вышла полная дама в голубом костюме.
– Все в порядке? – осведомился врач.
– Все в порядке, – в тон ему ответила дама.
– Какой бокс свободный? – поинтересовался Артем.
Женщина покачала головой.
– В трех новенькие, во второй Никитин с кишечной инфекцией,
прямо напасть! Да еще утром Костину в бокс перевели. А вы знаете, какая она
трудная.
Артем развел руками.
– Значит, бокс не увидите!
Но я решила вести себя так, как положено богатой и,
соответственно, капризной даме. Мои подруги во Франции не раз преподавали мне
уроки. Например, Аннет Лерой – жена одного из крупнейших торговцев вином,
спрятав в портмоне платиновую кредитную карточку, всегда велит официанту:
– Этот недоеденный кусок торта заверните мне с собой, им еще
можно поужинать!
Франсуаза, младшая представительница семьи миллионеров
Дюпон, небрежно сбрасывая с плеч леопардовое пальто, моментально снимает в
прихожей колготки.
– Ужасно, дорогая, – щебечет она, пряча чулки в сумку, – эти
мерзкие штуки моментально рвутся, мы ведь свои люди, так что посижу с голыми
ногами…
И та и другая, не задумываясь, покупают драгоценности и
меняют машины. Но не стесняются заглядывать воскресным утром на дешевые распродажи,
чтобы купить одежду подрастающим детям.
– Если плачу такие деньги, то желаю видеть все, – отрезала
я.
Артем вздохнул:
– Ладно, Галина Николаевна, откройте комнату Костиной.
Женщина послушно отперла одну из дверей, мы вошли внутрь.
Большое помещение ничуть не отличалось от комнат в основном
доме – красивая, удобная мебель, пушистый ковер. У окна в глубоком кресле
сидела худенькая, почти высохшая женщина.
– А мы к вам в гости, Елена Никаноровна, – весело сказал
Артем, – примите незваными? Что же это вы приболели…
– Меня зовут по-другому, – вяло протянула женщина, – не
Лена, а как, не помню, но только не Лена…
– Хорошо, – согласился врач, – как прикажете.
– Не Лена, – протяжно бормотала больная, – не Лена, не Лена,
не Лена…
– Хорошо, хорошо, – закивал Артем.
Но женщина никак не хотела успокаиваться.
Ее маленькое личико, похожее на мордочку больной обезьянки,
сморщилось, и частые слезы горохом посыпались из блеклых голубых глаз. Мне
показалось, что она похожа на кого-то, с кем я раньше встречалась, но на кого
именно, вспомнить никак не могла.
– Пойдемте, – вздохнул Артем, – больная возбудилась, мы ее
нервируем.
– Нет, нет! – вдруг громко вскрикнула сумасшедшая, пытаясь
встать.
Она протянула ко мне исхудалые бледные руки и по-детски
попросила:
– Возьмите меня отсюда, ну, пожалуйста, возьмите. Они меня
бьют, морят голодом, а еще колют какие-то лекарства, я от них дурею.
Мне стало не по себе. Женщина-врач попыталась успокоить
пациентку:
– Елена Никаноровна, сегодня на ужин ваше любимое творожное
суфле…
– Я не Елена, – вновь завела тетка, мерно покачиваясь, – не
Елена.
– Пошли, – потянул меня за руку Артем.
– Велите им отдать мои драгоценности, – выпрямив спину,
протянула дама, – они у меня забрали кольцо.
– Милая Елена Никаноровна, – ласково проговорил Федотов,
беря Костину за руку, – посмотрите внимательно сюда, вот они ваши украшения.
Больная растопырила пальцы. Они были густо унизаны
перстнями.
– Действительно, – забубнила она, – вернули. Ожерелье
исчезло!
Все так же ласково психиатр расстегнул верхнюю пуговицу на
кофточке больной:
– Да вот оно, пощупайте.
