Но Елену Вадимовну такое поведение уже перестало удивлять.
Она внимательно изучила прежнюю жизнь необычной воспитанницы и знала, в чем
дело.
Родители Милочки оказались сектантами. И отец и мать
Шабановы принадлежали к группе «Свидетели воскрешения». Верховодил в секте
Милочкин дед – угрюмый бородатый мужик. Сын подчинялся ему беспрекословно, но
жену привел из города. Сектанты предпочитали заключать браки в своем узком
кругу, однако после того, как от кровосмесительных связей стали рождаться
дети-уроды, «епископ» разрешил знакомиться на стороне. Только с одним условием
– молодой муж или жена обязаны вступить в секту. Мать Людмилы, наверное, не
очень хорошо понимала, куда попала.
В коммунистические времена всякие секты, группы и сборища
религиозного характера запрещались на корню. Не слишком поощрялось посещение
даже ортодоксальной православной церкви. Поэтому «Свидетели воскрешения» вели
себя крайне аккуратно. Жили в многоквартирном доме, занимая несколько этажей;
им пришлось пошевелиться, чтобы съехаться в одно место.
Личного имущества у верующих не было. Все принадлежало всем:
одежда, обувь, посуда, белье… Телевизор, радио, газеты и книги находились под
строжайшим запретом. Шампунь, зубную пасту, одеколон не употребляли. Чай и кофе
не пили, мясо не ели, впрочем, рыбу тоже, питались «божественной пищей» –
кашей, макаронами, картошкой. Почти сто пятьдесят дней в году держали суровый
пост. К врачам не обращались, больных не лечили. Если заболел или умер – на то
божья воля. Впрочем, покойник исчезал, минуя службу «Ритуал». Крепкие мужики
отвозили его куда-то в Подмосковье и хоронили по обряду. В день похорон
устраивали праздник.
Мужчины проводили день в молитвах и медитации, кое-кто
работал грузчиком или носильщиком на вокзале. Умственный труд не
приветствовался. Учителю, врачу или служащему, попавшему в секту,
предписывалось тут же сменить место работы. Женщинам вменялось не только
зарабатывать деньги, но и вести хозяйство. Закутавшись зимой и летом в черные
платки, они мыли полы в учреждениях и магазинах, служили санитарками в больницах
и даже подрабатывали в морге, одевая покойников.
Соседи привыкли к странным, тихим жильцам, скользившим,
будто тени по двору. Но чужая жизнь – потемки, и никто в душу не лез, тем более
что непонятные москвичи никому не досаждали, даже наоборот: не пили, не курили,
не шумели, не ругались матом. К ним не ездили шумные компании, и их дети
выходили на улицу только в самом крайнем случае, исключительно в сопровождении
взрослых.
Детей в секте было немного. Жили они под строгим присмотром.
Кормили их раз в день, одевали в «божью» одежду, обливали ледяной водой и
заставляли молиться с утра до вечера.
Милочкина мать, Раиса, попала в секту случайно.
Познакомилась в Доме культуры с приятным парнем. Тот показался ей очень
положительным и, хотя работал простым грузчиком, водки и курева чурался, как
чумы, разговаривал тихим голосом и очень робел. А у Раисы дома отец да брат
вечно пьяные, мать в давнюю давину скончалась от побоев. Вот и побежала девушка
замуж за вежливого да непьющего.
Первые месяцы в секте оказались ужасны. Молодой муж, опустив
глаза вниз, ни слова не сказал, когда его родной отец потянул Раису в спальню.
Бойкая девушка начала сопротивляться, но тут набежали другие члены секты. Бабы
ухватили новенькую за руки и за ноги, а мужики по очереди изнасиловали
«новобрачную». Потом ее бросили в комнате без еды. Дверь открывалась только для
того, чтобы впустить гадко улыбающегося «епископа» с кружкой воды и плеткой.
Через неделю Раиса покорно надела черный платок. Посчитав
обращение состоявшимся, сектанты выпустили ее.
Потянулись унылые дни. За годы брака Рая родила троих детей
– двух девочек и мальчика.
Милочка оказалась последней. Больше женщина отчего-то не
беременела. Одна из сестер по вере накляузничала «епископу», что Раиса купила в
городе противозачаточные пилюли. Дед обозлился и велел обыскать ослушницу, но
никаких лекарств у невестки не нашли. Тогда ябеду высекли, впрочем, Раю тоже. В
секте много и часто били женщин. Вообще там все было поставлено так, чтобы
окончательно сломить волю «прихожан». Долгие посты, скудная еда в скоромные
дни, ранний подъем и поздний отход ко сну – все это ослабляло человека
физически, делало его податливым, бесхарактерным, мягким, словно пластилин.
Моления проходили почти в полной темноте, только на столе, возле которого стоял
«епископ», загадочно мерцал хрустальный шарик. Очевидно, дед знал простейшие
методы гипноза и вовсю применял их на практике.
Но Рае от рождения досталась крепкая психика. Она вытерпела
голод, побои, зомбирование и все же не потеряла собственную личность. Почти все
годы, проведенные в секте, женщина мечтала об одном – убежать. Сделать это было
трудно. В город ее выпускали не часто и только в сопровождении мужчин.
«Епископ» не доверял строптивой невестке и не разрешал ей работать. Раечку
приставили к кастрюлям и детям. А малышей женщина ненавидела всей душой: как
чужих, так и своих. Ни одного ласкового слова не услышала Милочка от матери,
впрочем, от отца тоже. Мужчины-сектанты редко говорили с детьми. Девочек
допускали в комнаты к взрослым лишь тогда, когда им исполнялось шестнадцать,
мальчиков, правда, воспитывали менее сурово.
Целыми днями Рая стирала, готовила, убирала, кормила детей,
заставляла их молиться… Долгие годы в голове билась только одна мысль –
убежать. Наконец случай представился. В секте собирались играть свадьбу.
Невеста приходила со стороны, и Раечка знала, что «епископ» и мужчины станут
участвовать в групповом изнасиловании… Строго велев детям спать, она закрыла
дверь в комнату и затаилась в туалете. Все квартиры на лестничной клетке
сообщались между собой, и Рая услышала женские крики и довольный мужской хохот.
Поняв, что все заняты, женщина стремглав кинулась к выходу. Руки отпирали
многочисленные замки, и когда дверь на свободу раскрылась, за спиной послышался
голос мужа:
– Куда намылилась, скотина? – Недобро улыбаясь, любимый
супруг ухватил беглянку за плечо. – Так, так, – закивал он головой, – ступай
покеда в чулан, завтра разберемся.
У Раи потемнело в глазах. Руки сами собой схватили большой
молоток, лежащий в прихожей. Не ожидавший нападения мужчина не успел
увернуться.
Раиса выскочила из подъезда и понеслась по улице куда глаза
глядят. В своих мечтах о свободе она не подумала, где будет ночевать, как
станет жить…
Бегущую по проспекту женщину с окровавленным молотком в
руках остановил патруль. В отделении Рая, рыдая, принялась рассказывать о
секте…
Сектантов арестовали, потом посадили, детей отправили в
детские дома. Раечка получила лагерный срок, то ли два, то ли три года, да и
тот не отбыла до конца, подпала под амнистию. От детей она отказалась сразу,
буквально на второй день после ареста.
