Лиана грустно улыбнулась.
– Никто, всех она придумала.
– Зачем? – изумилась я. Врать в предсмертной записке!
– Да никакие это не записки, – уверенно сказала Лиана. –
Нина – выдумщица и фантазерка. Всегда с собой бумагу таскала. Что в голову
придет – тут же запишет, а потом стихи ваяет…
Я с сомнением покосилась на собеседницу. Сдается,
словоохотливая Лиана открыла далеко не все семейные тайны. Впрочем, теперь это
уже не мое дело. Несчастная самоубийца будет погребена, а не останется
безымянным куском мяса на железной полке.
Я довезла Лиану до дома, дала ей свой телефон и покатила в
Ложкино.
В столовой восседала Алиска в черном кружевном пеньюаре. На
тарелочке перед ней одиноко скучал хрустящий хлебец. Чего-чего, а воля у Алисы
железная, диету она держит строго и редко позволяет себе мучное, сладкое и
жирное.
– Явилась! – воскликнула гостья. – Куда по ночам ездишь?
Небось трахаться?
На этот раз я не покраснела, очевидно, уже привыкла к
Алискиным фривольностям.
– Ночевала дома, – сообщила я и пощупала кофейник. Чудеса,
да и только! В нашем доме подают прямо обжигающий кофе.
– В машине, что ли? – хмыкнула балерина. – Слышала, слышала,
как подкатила.
– Ну да, – принялся оправдываться мой язык, – ездила с утра
по делам.
– Ничего себе! – изумилась Алиса. – Сейчас-то самый рассвет!
Я взглянула на часы, показывающие полвторого, и промолчала.
– Кстати, – встрепенулась Алиска, – знакомься, Филя.
Сидевший по левую руку от нее мужчина улыбнулся во весь рот,
обнажив идеально белые, ровные зубы.
– Очень приятно. Даша, – пробормотала я, машинально ощупывая
языком качающийся штифт.
Бывают же такие счастливцы, незнакомые с бормашиной.
– Рад невероятно, – продолжать сиять Филя.
– Ну будет приседать и раскланиваться, – урезонила Алиска.
Я налила кофе и принялась аккуратными глотками отпивать
горячий напиток, с непривычки и обжечься можно. Филя ловко мазал тосты
вареньем. Выглядел любовник безупречно. Такие мужчины, как правило,
демонстрируют одежду и красуются на обложках журналов – светлые, красиво
подстриженные волосы, смеющиеся голубые глаза, яркий рот и изумительный цвет
кожи человека, отлично питающегося и спящего не менее восьми часов. Наверное,
какой-нибудь актер или певец. Алиска постоянно окружала себя людьми искусства,
правда, замуж предпочитала выходить за бизнесменов.
– Прошу извинить, – вновь заулыбался Филя, – должен пойти в
спальню, время пообщаться с духом Юмо.
Легкой пружинистой походкой он двинулся к двери и приоткрыл
створку. Тут же в столовую, шумно пофыркивая, влетели наши собаки. В доме их
пятеро – ротвейлер Снап, питбуль Банди, пудель Черри, английский мопс Хуч и
йоркширский терьер Жюли.
Сначала хотели только двух псов – Снапа и Банди, но потом
стая начала разрастаться. Пуделя оставил на несколько дней знакомый, уезжавший
в командировку. Прошло три года, а он и не вспомнил о Черри. Хуч принадлежит
ближайшему приятелю, Александру Михайловичу. Но тот работает в системе МВД,
целыми днями, а порой и ночами пропадает на работе. Маленький мопсик сначала
скучал, потом стал болеть. Пришлось взять его к себе. А Жюли привела с собой
няня близнецов.
– Ах, вы мои собачечки, – засюсюкала Алиса, хватая сыр, –
идите к мамочке за угощением.
Нашим псам не надо повторять два раза. При виде любой еды
они делаются невероятно ласковыми и послушными.
Я посмотрела, как Алиса режет огромными кусками «Маасдам», и
робко произнесла:
– Кеша не любит, когда животных кормят со стола.
– Подумаешь, – взвилась Алиска, – буду я еще его слушать.
Пусть попробует мне запретить.
Я вздохнула. И правда, пусть только попробует; легче
остановить несущийся паровоз.
– Собаки создают дома благоприятное биополе, а кошки
принимают на себя болезни хозяев, – сообщил замерший в дверях Филя, – поэтому
они должны быть максимально приближены к людям. Многие больные сумели бы навсегда
избавиться от недугов, заведи они дома маленького котенка.
– Вот, – удовлетворенно поддакнула Алиса, – слушай, что
профессионал говорит.
– Кем он работает? – спросила я, когда Филя ушел.
– Колдует, – ответила Алиска.
– Что? – не поняла я.
– Филя – колдун, – невозмутимо заявила подруга.
– Экстрасенс, что ли? – продолжала недоумевать я.
– Нет, – пояснила Алиса, запихивая в разинутые собачьи пасти
огромные кусищи сыра, – колдун, член ордена «Белая цапля», магистр великого
тура и Ванга.
Я затрясла головой.
– Ванга? Так она же болгарка и уже покойная.
– Это аббревиатура. Великий Ангел Новый Гениальный Артемид –
Ванга.
– Артемид, кто такой? – не успокаивалась я.
– Да отвяжись ты наконец, – вскипела гостья. – Какие-то их
магические имена и прозвища. Понятия не имею. Знаешь, сколько он зарабатывает?
– Ну?
– Меньше тысячи долларов в день не бывает.
– За что такие деньги платят?
– Амулеты делает, защиту ставит на дом и бизнес, на картах
гадает, привороты-отвороты, судьбу меняет, карму то есть. Еще отодвигает время
смерти.
– Это как?
– Ну, предположим, ты приходишь к нему и просишь посмотреть
свое будущее. А там ясно – умрешь через месяц. Филя четко видит дату смерти и
меняет код судьбы, делает так, что ничего плохого не происходит.
Я расхохоталась. Ну ничего себе! Сам видит дату и сам ее
изменяет. Ловкое мошенничество. Находятся же дураки, которые верят всерьез.
– Ничего смешного, – обиделась Алиса, – он единственный в
Москве владеет техникой вуду и умеет общаться со злобным духом Юмо. Кстати,
Филя предсказывает, что нас ждет скорая смена правительства и резкие колебания
экономического курса.
Я опять радостно засмеялась. Хорош ясновидец! Да такое и я
могу прогнозировать, вот пообещал бы что-нибудь непредвиденное, было бы чему
удивляться.
