Несмотря на вчерашние клятвенные обещания детям просидеть
сегодня весь день дома, я выкатила «Вольво» и отправилась в библиотеку, где
протекала трудовая жизнь Иры Романовой. Смотаюсь только туда и обратно, как раз
часов до четырех успею, а раньше у нас дома никого и не будет.
Оказывается, Ира работает в читальном зале. Отпуск свой она
уже отгуляла в мае, но позавчера вечером позвонила заведующей домой и сообщила,
что вынуждена срочно выехать на похороны скоропостижно скончавшейся тетки.
– А куда? – спросила я у милой, словоохотливой
пожилой дамы, заменившей Иру на посту.
– Понятия не имею. Ирочка, конечно, человек приятный,
воспитанный, но не слишком откровенный, тут про нее никто ничего практически не
знает. Замкнутая девушка. Да зачем вам? – спохватилась дама, сообразив,
что сплетничает с незнакомой теткой.
– Книгу должна вернуть.
– Отдайте мне.
– Нет-нет, – отступила я, – обещала в личные,
так сказать, руки.
– Тогда приходите дня через три-четыре, –
посоветовала библиотекарша, – навряд ли дольше задержится.
Я тихонько вышла на крыльцо и закурила. Ну надо же,
добралась почти до самой развязки, и везение изменило! Обидно. Что же делать?
Собственно говоря, остается только два пути, чтобы выяснить, кто же все-таки
велел Савостину отвести Полю в «Милосердие» и кто приказал посадить в
инвалидную коляску Надю. Сначала пойдем по более простой дороге.
Я вновь прикатила в Оружейный переулок. Перед тем как выйти
из «Вольво», щедро полилась духами «Коко» от «Шанель». Пока поднималась по
лестнице, аромат тянулся следом, как шлейф. На кнопку звонка соседки Иры палец
нажал коротко, но требовательно. Створка распахнулась, и выглянула уже знакомая
бабища. Меня она не узнала, да и немудрено. Вместо дурно одетой, старомодно
причесанной и аляповато накрашенной деревенщины перед ней предстала молодая
дама в безукоризненно сшитом брючном костюме песочного цвета. К тому же
пепельно-русая и высокого роста. Вдохнув запах «Коко», баба очень вежливо спросила:
– Вы, простите, ко мне?
– Хочется поговорить с Зинаидой Андреевной Твороговой.
– Я.
– Меня попросила зайти ваша соседка, Ирочка, работаем
вместе в шестьсот шестьдесят девятой библиотеке…
– В чем дело?
– Ирочка сказала, что оставила вам ключи от квартиры,
цветы поливать просила…
– Верно, – подтвердила Творогова.
– Понимаете, она уехала внезапно и не сдала отчет, а
завтра приходит комиссия из министерства с проверкой…
– Ну и что? – спросила ничего не понимающая
Зинаида Андреевна.
– Так она позвонила в библиотеку, назвала мне ваше имя
и попросила зайти к ней домой, взять папку.
– Прямо не знаю… – замялась подозрительная
Творогова, – а почему она мне сама не позвонила?
Краем глаза я заметила в прихожей две битком набитые сумки с
продуктами и смело заявила:
– Да пыталась с вами связаться, но никто трубку не
снимал…
– На оптовку ходила, – пояснила соседка, –
все продукты подчистую подмели, на мужиков не напасешься… Ирка часто и раньше
ключи мне оставляла, кошка у ней жила, вот и приглядывала за Баськой… Уж не знаю,
можно ли вам доверять!
– Ладно, – покладисто согласилась я, – раз вы
сомневаетесь, я скажу заведующей, что Ира уехала, а документы не сдала, пусть
сама решает, как быть! Что мне, больше всех надо? Время потратила, приехала, а
теперь еще вас уговаривать надо! Ну, уволят ее, подумаешь, дело какое, на биржу
труда встанет…
Решительно повернувшись, я пошла к лифту. Творогова
засуетилась:
– Погодите, погодите, хоть скажите, как вас зовут.
– Любовь Павловна…
– Сейчас ключики дам. А что, и впрямь в библиотеке вашей
такие порядки, что за ерунду уволить могут?
– Запросто.
Зинаида Андреевна протянула простое железное колечко, на
котором болтался один маленький блестящий ключик. Дверь свою она не затворила и
бдительно наблюдала, как я вожусь с замком. Наконец дверь открылась.
Перед взором предстала маленькая прихожая со встроенными
шкафами. Везде полный порядок – нет валяющихся ботинок, домашние тапочки
аккуратнейшим образом стоят на специальной подставке. Столь же идеальная
чистота и в большой комнате. Недорогая мягкая мебель застелена выстиранными
накидками цвета палой листвы, на обеденном столе – турецкая клеенка,
имитирующая кружевную скатерть, и ваза с пластмассовыми тюльпанами. Небольшой
телевизор «Панасоник», а на нем замерла киска тигровой окраски.
– Баська, – позвала я, – кис, кис…
Но кошка сидела неподвижно, глядя поверх моей головы
немигающими глазами. Странное поведение животного озадачило, и я подошла
поближе. Боже, да это же чучело! Конечно, я слышала о людях, отдающих своих
любимцев после кончины таксидермистам, но воочию столкнулась с таким впервые.
Право, и не знаешь, что тут подумать, то ли патологическая любовь к животным,
то ли… Представив, как у нас в гостиной выстроились в ряд чучела Банди, Снапа,
Хуча, Черри, Жюли, Клеопатры и Фифины, а сверху на нитке свисает выпотрошенный
Коко, я вздрогнула и приступила к поискам телефонной книжки. В таком
сверхаккуратном доме она, конечно, должна находиться возле аппарата.
Красный телефон обнаружился на вылизанной кухне, рядом
довольно толстый ежедневник. Первый раз в жизни встречаю такого педантичного
человека! Весь год расписан по графам и распланирован до тридцать первого
декабря. Надо же, у Иры не случается непредвиденных ситуаций. Ну-ка посмотрим.
18 сентября: 9.00–15.00 – работа; 15.30–16.30 – купить продукты; 17.00–19.00 –
готовить; 19.00–20.00 – ужинать, мыть посуду; 20.00 – посмотреть новости; 20.40
– секс; 21.30 – спать.
Я уставилась на страничку, там так и было написано: 20.40 –
секс. Не веря собственным глазам, полистала книжечку. Да, милая Ирочка даст сто
очков вперед любому немцу. Любовью она занималась два раза в неделю – по
субботам и средам. В пятницу убирала квартиру, четверг посвящался стирке,
понедельник отводился глажке, вторник – грандиозной готовке… Воскресенье Ириша
проводила культурно: посещала музеи, выставки, театры. Интересно, как уголовник
Савостин вписывается в подобное расписание? Я бы на месте любого мужика либо
убила, либо сбежала от подобного монстра, просто пассажирский поезд, а не
женщина!
