Жанна Яковлевна пожала плечами:
– В какой-то фирме, где ремонтируют автомобили, но ни
названия, ни адреса не знаю. Да и к чему мне? Я же к нему на работу не езжу.
И то верно.
– А с Ирой он давно живет?
Савостина подняла глаза к потолку:
– Да уж около года, наверное…
– Родственников ее знаете?
– Нет, – помотала головой Жанна, – честно
говоря, и с ней лично незнакома. Брат только рассказывал, что положительная,
аккуратная женщина, вроде уже замужем была, детей нет.
– Где работает?
– Понятия не имею.
Не получив и тут никакой информации, я выскочила из больницы
и опять поехала в Оружейный переулок. Сначала забежала в домоуправление и,
прикинувшись агитатором партии ЛДПР, в два счета узнала у гориллоподобного
домоуправа, что у Ирины фамилия Романова, место работы – библиотека шестьсот
шестьдесят девять. В соседней с ней квартире проживала Зинаида Андреевна
Творогова. Вооруженная этой информацией, я решила на сегодня успокоиться. День
оказался неудачным, закончу лучше его тихонько дома. Попью чаю, потом лягу в
кровать, почитаю детективчик…
Жара потихоньку уходила, начался дождь. Застряв в безумной
пробке на Садовом кольце, я опустила стекло и вдохнула свежий воздух. Все-таки
хорошо, что лето уходит. Я люблю осень, не только сухую и солнечную. Холодный
дождь, грязные лужи – словом, все то, что приводит большинство людей в уныние,
мне нравится. Люблю самую омерзительную осеннюю погоду!
Машины медленно, черепашьим шагом двигались в сторону
Тверской. Я ползла вместе со всеми. Ну какой смысл злиться, все равно быстрей
не доеду.
Между машинами, ловко орудуя костылями, прыгал одноногий
парень, по виду лет пятнадцати. В руках мальчишка держал большой пакет, на
груди болталась табличка: «Помогите на протез». Подавали немногие, но юноша не
расстраивался, а скользил между автомобилями. Оставляя без внимания «Москвичи»
и «Жигули», он ориентировался в основном на иномарки. Наконец добрался до меня.
Вообще не люблю подавать милостыню, в особенности старухам с
жалостливым голосом и цепким взглядом. Стариков должны содержать их дети. Но
одноногих мальчишек мне жаль.
Парень взял протянутую сторублевую бумажку рукой, на пальце
которой отсутствовала одна фаланга, и тихо сказал:
– Спасибо. Счастливо до дома добраться.
Я взглянула в его простоватое, покрытое мелкими капельками дождя
лицо, отметила машинально небольшой шрам в виде полумесяца над бровью и
ответила:
– Тебе тоже удачи.
– Она завсегда со мной, – улыбнулся калека.
Надо же, какой молодец, не унывает! Я опять проползла метров
пять вперед, потом еще… По ходу движения справа возникло «Русское бистро».
Аккуратненько запарковавшись, вошла внутрь, конечно, не «Макдоналдс», но тоже
неплохо. Насколько знаю, тут подают чудесные пирожки с грибами.
В кафе оказалось на удивление много народа. Я зашла сюда
впервые, до этого только слышала дифирамбы, регулярно отпускаемые Маней:
дескать, и выпечка прекрасная, и кофе на уровне…
Добравшись до стойки, была поражена до глубины души.
Во-первых, огромным ассортиментом, во-вторых, ценами. Почти двадцать рублей за
крохотный пирожок! Даже мне, чтобы наесться, надо как минимум два.
Я брюзжала тихонько, как старуха, откусывая первый кусочек.
Машка права, очень вкусно.
– У вас свободно? – раздался за спиной
мальчишеский голос. Я обернулась. Возле столика стоял парень, страшно похожий
на калеку, который только что получил от меня сто рублей, даже рубашка такая
же, ярко-красная.
– Можно к вам? – вежливо осведомился юноша. –
Простите, везде занято.
– Да-да, конечно, – поторопилась согласиться я.
Парнишка поставил подносик и принялся за еду. Я поглядела на
него повнимательней. Наверное, неплохо зарабатывает, шесть штук пирожков,
большой стакан кофе и напиток с названием «Медовуха».
– Вкусная вещь? – спросила я, показывая на
бутылку.
– Да, отличный лимонад, – приветливо сказал сосед
и, подняв голову, улыбнулся, глядя мне прямо в глаза.
Я, онемев, смотрела на простоватую физиономию и небольшой
шрам в виде полумесяца над бровью. Такого просто не может быть! Но парнишка
потянулся за салфеткой, и я увидела довольно грязную ладонь с отсутствующей
фалангой на указательном пальце.
– Послушай, – не вынес мой язык, – вроде у
тебя только что ноги не было!
Юноша поперхнулся, потом повнимательней присмотрелся и
протянул:
– А, это вы сто рублей дали, редко столько сразу
перепадает, а женщины вообще более жадные…
– Но как же так? – растерялась я. – А нога?
«Нищий» вздохнул, потом рассмеялся:
– Бывает же такая встреча! А деньги не отберете?
– Нет, твои, заработал. Даже еще дам, только объясни
свой фокус с ногой.
– Да и объяснять нечего. Подвязываю ее к поясу. Надо
только брюки пошире, и рубашку побольше.
– И не болит?
– Да, конечно, не слишком приятно, – согласился
мальчишка. – Сначала еле-еле двигался, прям потел весь, а сейчас привык,
только надо иногда ногу отвязывать и нормально минут десять ходить, а то вон,
Сенька, дозарабатывался, что и правда ампутировали…
– Как же ты «инвалидом» стал?
Мальчишка прищурился.
– А купите мне пельменей, салат и чекушечку!
Через пять минут, получив требуемое, он рассказал нехитрую
историю.
