На улице начался мелкий дождик. Я влезла в «Вольво» и с
удовольствием закурила «Голуаз». Встречаются же подобные экземпляры! Всем хорош
– красив, без вредных привычек, отличный семьянин, но круглый дурак. А Лидка-то
какова! Ай да Артамонова! Все предусмотрела и мужа в санаторий вызвала, чтобы у
того сомнений не возникло, отчего это жена беременная вернулась, и Косопузова
запугала до потери речи. Стоило только Андрюшке всерьез увлечься дамой из
Петербурга, как моментально Лидуся предъявила мужу вторую беременность. И ведь
очень точно рассчитала. В списке любовниц Артамонова Алина Мон стояла
особняком. Отношения ее с продюсером длились около двух лет, невероятная вещь
для ветреного Андрюшки. К тому же вышеназванная дама отличалась не только
экзотической красотой, но и незаурядным умом. Кое-кто уже потирал руки,
предвидя скорый развод и связанный с ним скандал. Но рождение Полины склонило
чашу весов в пользу Лиды, и Артамонов остался с женой. У Лидушки все получилось
просто отлично, а вот у меня нет. Потому что, кажется, обрывается последняя ниточка.
Косопузова можно смело вычеркнуть из списка подозреваемых в похищении девочек.
Он ни за что бы не стал красть детей, более того, страшно боится любимой
супруги и сделает все, чтобы правда о существовании Полины и Нади не выплыла на
поверхность.
Мне еще предстояло помириться с домашними. И поэтому я
поехала по магазинам. Путь к сердцу Маруси лежит через желудок, Зайка растает
при виде новой книги, а Кеша прекратит дуться, получив что-нибудь из
автомобильных принадлежностей. Так и вышло.
– Мусечка, ты чудо, – обрадовалась Маня, увидев
коробку с обожаемыми пирожными-корзиночками, набитыми доверху взбитыми
сливками.
Зайка довольно хмыкнула, перелистывая «Кулинарию для
гурманов». Кешка еще не пришел, поэтому роскошные темно-синие замшевые чехлы я
до поры до времени из сумки не вынула.
– Тебя к телефону, – позвала Манюня.
– Слава богу, застал наконец, – обрадовался
Андрюшка, – разыскиваю с утра, почему мобильный не снимаешь?
– Да он и не звонил, – ответила я.
– Слушай, тут такое дело, – сказал
Артамонов. – Получил письмо, кажется на французском, понял только два
слова «Мадам Артамонова», а обратный адрес… город Марсел.
– Марсель, – машинально поправила я.
– Будь человеком, переведи.
– Ладно, завтра подъеду.
– Может, прямо сейчас?
Я взглянула на часы – половина восьмого, еще не поздно. Так
и быть, помогу этому неучу.
Сразу на пороге приятель сунул мне в руки длинный белый
конверт, обклеенный марками. Послание из адвокатской конторы.
«Марсель. 23 августа.
Глубокоуважаемая госпожа Лидия Артамонова!
Мы получили ваше письмо от 20 июля и прилагающиеся
документы. Вы отправили нам нотариально заверенную копию вашего российского
паспорта, дубликат свидетельства о браке, а также завещательное распоряжение. В
связи с последним у нас возник ряд вопросов. Вы сообщаете, что в случае кончины
принадлежащие вам средства должны быть переданы господину Артамонову. Однако
хотим сообщить, что по законам Французской Республики вы не можете ущемить в
правах несовершеннолетних детей. Поэтому господин Артамонов обязан будет
выделить дочерям определенную сумму. В своем письме вы интересовались, в каком
случае девочки могут быть лишены наследства. Лиц, не достигших совершеннолетия,
лишить наследства невозможно. Равным образом они не могут и распоряжаться
деньгами самостоятельно. В подобных случаях назначается опекун. Мы советуем вам
дело упростить. Готовы в любой момент выплатить причитающуюся вам сумму, и вы
сами распорядитесь ею наилучшим образом. Мы понимаем ваше желание не трогать
капитал и передать его после вашей кончины в руки родственников. Но в случае
размещения средств во Французской Республике возможны осложнения, о которых и
предупреждаем. Если вас волнуют налоговые тяготы в России, то мы можем по
первому вашему требованию перевести средства в любой из банков стран, не
берущих налогов с завещательных сумм, к примеру, в Саудовскую Аравию, Арабские
Эмираты или Монако.
Надеемся, что, несмотря на тяжесть переносимого вами
заболевания, ваше здоровье улучшится. Что касается вопроса о личности,
оставившей вам капитал, то, к нашему сожалению, она пожелала остаться
инкогнито. Завещатель особо настаивал на выполнении данного пункта. Примите
заверения в нашем глубоком уважении. Мэтр Роже Кассис, адвокатская контора,
Марсель, улица Акаций, 7. Т. 88699964».
– Ты что-нибудь поняла? – спросил вконец
обалдевший Андрюшка, когда я закончила переводить.
– Не очень. Вроде кто-то оставил Лиде деньги по
завещанию, а она решила передать их тебе после своей смерти. Только никак в
толк не возьму – что за тяжелое состояние здоровья имеет в виду адвокат.
Лидушка что, чем-то болела?
– Нет, – ответил Андрей. – Всегда отличалась
отменным самочувствием. Интересно, кто завещатель?
– Инкогнито, – напомнила я.
– Такое возможно?
– Запросто.
– Даже адвокат не знает?
Я пожала плечами. Надо у Кеши спросить, он хорошо
ориентируется в юридических крючкотворствах.
– А много ли денег?
– Не пишет.
Андрюшка в волнении забегал по комнате.
– Надо же, оказывается, Лидия имела от меня секреты.
«И не только денежные!» – подумала я.
– Нет, все-таки интересно, какая сумма, –
ажиотировался Артамонов, – и кто оставил?! Родственников у нее практически
нет, а те, кто существует, бедны, словно церковные мыши. Очень интересно…
– Можно позвонить в контору, – предложила я.
– Гениально, – Андрюшка всучил мне трубку. –
Действуй!
Мы отыскали в справочнике код Марселя, и протяжные гудки
застучали в ухо. Наверное, все ушли домой. В Москве сейчас девять вечера,
значит, во Франции – семь. И тут откликнулись:
– Алло.
На меня словно пахнуло чесноком, специями и необыкновенно
вкусным рыбным супом буайбес, который варят в этом портовом городе.
– Говорите, – продолжал голос с неистребимым южным
акцентом. – Мэтр Кассис у аппарата.
Мы болтали минут десять. Не понимавший ни слова Андрей
только хлопал глазами. Наконец я повесила трубку.
– Ну? – налетел на меня приятель.
Я пожала плечами.
– Не хочет ничего сообщать по телефону, только
подтвердил, что Лидуше завещана крупная сумма.
