Обескураженная Оля обратилась в милицию.
– Она что-то украла? – зевая, поинтересовался дежурный, к
которому Оля попала, просидев час в очереди.
– Нет, – ответила она, – наоборот, зарплата завтра, это я ей
должна осталась.
– Ну и чего тогда? – начал сердиться милиционер. – Может,
она нахулиганила? Стекла побила?
– Нет.
– От меня тогда чего хотите?
– Она пропала!
– Найдется. Небось запила.
– Соня не алкоголичка.
– Все пьют, – философски заметил лейтенант, – прочухается и
придет.
– Она детей оставила!
– Так, насколько я понял, они у вас на воспитании?
Оля кивнула.
– Вот и воспитывайте, – отрезал мент.
Циля вернулась домой потрясенная. Целую неделю она думала,
каким образом преподнести новость матери, но потом в ее семье случилось
несчастье. У мамы заболело сердце, врачи диагностировали инфаркт. Циля осела в
больнице, про Соню она напрочь забыла.
После смерти мамы Циля перестала встречаться с
родственниками. Судьба Сони ее не волновала, да и, честно говоря, Циля
Яковлевна не испытывала к ней никаких светлых чувств.
– Я и про Леонида забыла, – сказала она мне, – только когда
его книги снова выходить начали, тогда и вспомнила. Все-таки он очень
талантлив!
– Вы хотите сказать, что Фомина начали переиздавать, –
уточнила я.
– Да, – кивнула собеседница, – старые вещи выпустили и новых
много. Он еще штук пятнадцать повестей написал, судя по всему, активно
работает!
– Вы ничего не путаете? – осторожно поинтересовалась я,
вспоминая безумного алкоголика, не способного вспомнить, сколько у него детей и
как зовут его бывшую жену.
– Вы зайдите в книжный магазин, – посоветовала собеседница,
– посмотрите на отдел фантастики!
– Цилечка, пошли обедать, – донеслось из коридора.
– Большое вам спасибо, – быстро ответила я, – еще два
вопроса.
– У меня есть только пять минут, – недовольно протянула
пожилая дама.
– Да, да, я вас не задержу. Вы говорили, что детский дом
находится в Козюлине?
– Верно.
– А директор Ольга Ивановна.
– Совершенно справедливо.
– Нет ли у вас ее телефона?
В глазах Цили Яковлевны запрыгали чертенята.
– Любезнейшая, – сладко проворковала она, – вы считаете, что
можно хранить столько лет записи?
А? К тому же, учтите, сия Ольга Ивановна мне никто.
Нет, координат ее я Не имею.
Глава 30
Каждое утро у меня теперь начинается одинаково: беру
баклажку и покорно, словно старая кляча, волокусь за водой. Путь до колодца
прям и прост, назад крив и непредсказуем и кончается всегда одинаково: мы с
бидоном тараним изгородь, и я, вспахав носом грядки, становлюсь чумазой, как
трубочист. Я даже перестала нервничать по этому поводу, просто поняла:
умываться, причесываться и чистить зубы лучше после того, как сделала запас
воды на день. Все равно потом придется переодеваться, вытряхивать из волос
ветки и выплевывать набившуюся в рот землю.
Вот и сегодня, снабдив домашних водой, я побежала к станции,
путь предстоял не слишком далекий, но извилистый: Пырловка – Москва – Козюлино.
Народу ни в той, ни в другой электричке не оказалось, и я с
полным комфортом доехала до конечной цели, читая замечательный
криминально-игровой роман доселе неизвестного мне автора Антона Леонтьева.
Вообще говоря, я не слишком люблю произведения, авторами которых являются
мужчины. Как правило, в этих книгах слишком много секса и насилия, а мне такие
сцены не по душе, но сегодня, торопясь на электричку, я забыла взять очередную
Смолякову, и пришлось покупать томик на лотке, прямо на вокзале.
– Леонтьев, – орал продавец, – восходящая звезда, Леонтьев!
– Мне бы Смолякову, – робко заикнулась я.
– Бери Леонтьева.
– Спасибо, хочу Смолякову.
– Нету, хватай, что даю, тут вокзал, через пять минут лоток
будет пустой.
Пришлось купить произведение незнакомого автора, но оно меня
не разочаровало, даже понравилось. Конечно, мужчина никогда не напишет так же
хорошо, как женщина, но, поверьте мне, этот Леонтьев очень даже ничего. Хотя,
может, под мужской фамилией скрывается дама? Слишком уж лихо и непредсказуемо
был закручен сюжет. У мужиков все обычно попроще, лично я уже в третьей главе
понимаю, кто кого убил, и дальше читать просто неинтересно.
Сойдя в Козюлине, я увидела на привокзальной площади ларек и
спросила у торговца:
– Новая Смолякова есть?
– Продал.
– А Леонтьев?
Дядька протянул мне томик.
– Нет, – покачала я головой, – эту повесть я только-только
прочитала.
– Других нет.
– Он только одну вещь написал?
– Почему?
– А где остальные?
– Так продал. Возьмите Анну Берсеневу, – предложил торговец,
– классно пишет. У меня жена пять раз ее перечитывала.
– Я ее уже читала, – пригорюнилась я, – хоть и не фанатка
любовных романов, но Анну Берсеневу люблю.
Эх, похоже, придется ехать мне обратно в тоске.
– Фантастику бери!
– Не читаю фэнтези.
– Ну это ты зря, – укорил меня продавец, – вот Фомин, он
умер, правда, жаль. Но если не читала, возьми, у меня все его книги
представлены.
– Как умер? – удивилась я, оглядывая ряд довольно толстых
книжек.
– А не знаю, – отмахнулся торговец, – старый он, наверное,
был, вот и откинул тапки! Во, «Сплетница» напечатала, купи, и все узнаешь!
