– Зачем же взяли к себе девочку, если совершенно о ней не
заботились? – возмутилась я.
– Как не заботилась? – взвилась Тоня. – Кормила, поила,
обувала, одевала. А эта маленькая дрянь всем недовольна была. Один раз
приобрела ей куртку, хорошую, на рынке взяла, недорого. Принесла домой и
говорю: «Меряй, смотри, какая красивая!» Думаете, она меня целовать и
благодарить бросилась? ан нет.
Надулась и заявила: «Не надену, в таких робах все Козюлино
ходит. Езжай в Москву, мне мама всегда оттуда вещи привозила. Тебе на меня
много присылают, нечего жадничать». Ну я и…
– Погодите, что значит «тебе на меня много присылают»?
Глаза Тони забегали.
– Ну… так просто… я имела в виду, наверное, что на нее
пособие получала от государства!
– Не правда!
Антонина покраснела.
– Да с какой стати…
– Тоня, – решительно перебила я ее, – не хотела сначала
пугать вас, но теперь вижу: вы не желаете говорить правду. Слушайте, ваша Яна
взяла огромную сумму в долг и не вернула. Сейчас количество денег увеличилось
за счет процентов почти вдвое. Яна сбежала, кредитор, очень неприятный, опасный
человек по имени Федор, ищет ее. Меня наняли, чтобы отыскать дурочку и
предупредить ее о грозящей опасности. Знаете, кто побеспокоился о Яне?
Тоня хмуро молчала.
– Людмила, – сказала я, – дочь Сони, родная сестра Яны. Яну
ведь не Олимпиада родила, – вы это хорошо знаете, думаю, помогали Липе при
родах.
Антонина мрачно обозревала стол. Я встала.
– Ладно, не хотите говорить, не надо. Но учтите, Федор
обязательно доберется сюда, я его всего лишь опередила. Вот тогда за вашу жизнь
я ломаной копейки не дам. Федор вас просто изувечит, он бандит.
И второе: тому, кто поможет найти Яну, дадут денежное
вознаграждение.
Выпалив это, я уставилась на Тоню. Надеюсь, она не в ладах с
логикой и не заметит в моих словах нестыковок. Я, услыхав подобное заявление,
мигом осведомилась бы: «А что, если я сейчас расскажу про Яну, это помешает
потом заявиться сюда Федору?»
Но Тоня, став еще красней, буркнула:
– Похоже, вы и без меня много чего знаете.
– Не слишком, – покачала я головой, – а вот вы, видно, в
курсе того, где Яна.
Антонина вытащила вторую сигарету.
– Господи, замотала она меня, вот послушайте, чего расскажу.
Мы с Липой с детства хотели стать врачами.
Гостевы, старательные деревенские девочки, хорошо учились в
школе, а потом осуществили свою мечту, пошли в медицину. Олимпиада работала в
больнице, в гинекологическом отделении, Антонина служила медсестрой в клинике.
Доктор, по идее, должен зарабатывать больше среднего медицинского персонала, но
на деле разница в зарплате была не так уж и велика. И Тоня в какой-то момент с
удивлением отметила, что Липа живет не по средствам. Сама одета с иголочки, в
доме сделан ремонт, на лето сестра катается в Сочи. В конце концов Тоня не
утерпела и в открытую поинтересовалась:
– Откуда рублишки?
Олимпиада не стала таиться, рассказала все, как есть. Она
делает аборты, а иногда принимает роды у женщин, которые забеременели не от
мужа и стараются всячески спрятать следы адюльтера. Дамочки приезжают из
Москвы, телефон Липы они передают по эстафете. Платят пациентки просто
великолепно.
Задача Олимпиады – привезти клиентку и сделать ей операцию.
Если это аборт, то «остатки» утилизировались обычным путем. Если роды, то младенца
забирал главврач клиники, и судьба новорожденного была Липе неизвестна. Тоня
позавидовала сестре, Олимпиада предложила ей «долевое участие» в мероприятии.
Дело в том, что женщин, прибывавших из столицы, в больнице не регистрировали.
Они ложились на операционный стол ночью, приезжали в Козюлино часам к восьми и
прямиком отправлялись к гинекологу. Утром они уезжали, это если речь шла об
абортах. В случаях с родами все было сложней. Вечером делали стимуляцию, утром,
как правило, если роды происходили без осложнений, младенца мгновенно уносили,
а женщину следовало отправить в палату, но делать этого не желали обе стороны:
ни женщина, ни врачи. Вот Липа и предложила Тоне:
– К тебе домой будут привозить теток, на пару дней, оплата
достойная.
Естественно, Антонина согласилась, ухаживать за недужными ее
специальность, только в больнице медсестра получает копейки, а дамы от Липы
платили ей очень хорошо.
К делу подключили соседа Назара, подрабатывающего извозом, и
его жену, тоже медсестру. Шофер с супругой ехали в роддом, забирали там
клиенток и транспортировали их к соседке. Довольны были все:
Липа, руководство больницы, Назар, Нина, Тоня и клиентки.
Редкий случай, когда всех все устраивало.
Однажды к Липе, прямо в Мирск, поздно вечером, почти ночью,
заявился мужчина. Прибыл он на такси, поймал в Козюлине на станции машину. Одет
нежданный гость был очень просто. Костюм отечественный, плохого качества,
дешевая рубашка с мятым воротником. Но умная Липа просекла: мужик натянул на
себя одежонку с чужого плеча. Пиджак был ему велик на целый размер, да и
ботинки, кожаные, сверкающие, стоили целое состояние. Войдя в избу, гость
вежливо завел разговор, но по его тону Липа поняла: он привык отдавать приказы,
в ее скромное жилище заявилась большая шишка.
– Меня зовут Иван Иванович, – представился незнакомец.
Липа кивнула, отметив про себя: врет. Впрочем, она
догадывалась, что за печаль привела к ней москвича. Олимпиада не ошиблась в
предположениях, Иван Иванович рассказал в общем-то обычную историю. Его жена
забеременела от любовника, аборт делать поздно. Но позор следует скрыть от
всех, и еще Иван Иванович вовсе не собирается всю жизнь кормить неизвестно
чьего отпрыска. У него подрастает родная дочь. Соня, жена Ивана Ивановича,
должна пожить несколько месяцев до родов у Липы, тайно, не выходя из дома,
потом, родив, отправиться в Москву, судьба младенца Ивана Ивановича не
волновала, и ни о каком, даже об однодневном помещении в клинику супруги он и
слышать не хотел. Впрочем, сумма, озвученная им за услуги, была настолько
велика, что Липа немедленно согласилась.
Глава 18
Соню привезли ночью. Иван Иванович передал Липе чемодан с
вещами и ушел, даже не попрощавшись с женой. Липа приготовила для клиентки
место в убежище, в подвале, где когда-то их отец прятался вместе с соседями от
немцев. Олимпиада сразу хотела отвести женщину вниз, но Соня казалась такой
потерянной, несчастной, что сердце акушерки дрогнуло.
