– Как же мы объясним маме мое желание сделать младенцу
тату? – покачала головой Лиза.
– Сначала пусть он родится, – вздохнула
Сирена, – будем разрешать трудности по мере их поступления.
Накануне свадьбы Лизы Роза, изо всех сил препятствовавшая
ей, попросила у Сирены:
– Мамочка, дай мне денег.
Сирена предположила, что Роза решила смириться с замужеством
дочери, и быстро сказала:
– Не волнуйся, моя радость, я все сама сделаю!
– Ты о чем? – удивилась Роза.
– О свадьбе.
– При чем тут это! – взвилась
невестка-дочь. – У меня неприятности на работе.
– И сколько надо? – поинтересовалась Сирена
Львовна.
Названная сумма ее ошеломила.
– С ума сойти! Зачем тебе столько? – воскликнула
она. – Вроде бизнес великолепно идет!
Невестка забормотала какую-то чушь про налоговую инспекцию,
«крышу», «накат-откат»… Но Сирена Львовна поняла, что Роза лжет, и сурово
сказала:
– На деньги можешь рассчитывать лишь в том случае, если
расскажешь правду!
Роза разрыдалась и вывалила неприглядную истину. Она завела
роман с мужиком, сделала того своим заместителем, а он украл большие деньги и
смылся. И теперь Розе грозит если не разорение, то очень большие трудности.
– Экая ты неразумная, – покачала головой
Сирена, – дочь заневестилась, замуж собралась…
– Ну и что? – обозлилась Роза. – Мне теперь
на себе крест поставить? Извини, пока я жива, мне мужчина нужен.
Сирена промолчала. Она сама, рано оставшись без мужа, и не
помышляла о любовниках. Ей достался «нулевой» темперамент, интимная жизнь
Сирене была не нужна. Честно говоря, она недоумевала, глядя на Ларису. Вот от
той просто сыпались искры. А в последние годы поведение Глебкиной стало почти
неприличным. Однажды Сирена, проходя мимо дома родственницы, зашла к ней без
предварительного звонка и с ужасом поняла, что у Ларисы сидит любовник, молодой
парень, чуть старше Виталика. Сестра мгновенно выставила аманта вон, но Сирена,
очевидно, не сумела справиться со своим лицом, потому что Лариса заявила:
– Нечего на меня так смотреть. Живая пока, и мне
мужчина нужен.
– Да, – попыталась вразумить ее Сирена, – но не
такой же юный.
Лариса прищурилась.
– Что мне с дедушкой делать? Знаешь, у молодых веселей
получается. Вот стукнет мне восемьдесят, тогда и заведу пенсионера!
Сирена не нашлась, что сказать, и вот теперь те же слова
произнесла Роза. Наверное, есть в жизни нечто, чего Сирена не испытала, но ведь
это не значит, что другие такие же, как она.
– Ладно, – кивнула Сирена, – завтра получишь
деньги.
Утром Роза, успокоенная и даже веселая, убежала на работу, а
Сирена отправилась к Митричу. Сев в электричку она ощутила какой-то дискомфорт,
странное чувство беспокойства и тревоги. Она осторожно огляделась и увидела
неприметную бабенку, одетую в серую куртку, кроссовки и платок, закрывавший
почти все лицо. Сирена мигом поняла причину своей тревоги. Эта тетка ехала с ней
в одном вагоне метро, а теперь очутилась и в поезде. Может, простое совпадение,
а может…
Решив подстраховаться, Сирена вышла на людной станции
Буркино. Тетка, смешавшись с толпой, пошла за ней следом. Сирена Львовна влезла
в автобус, серая куртка туда же. Решив сделать вид, что ничего не замечает,
бабушка Лизы доехала до кладбища, совсем другого, не того, где был склеп
Глебкиных, прошла по раскисшим от дождя глиняным дорожкам, добралась до
какого-то надгробия и села около него на скамеечку. «Мартынова Вера Алексеевна»
– гласила надпись на памятнике. Преследовательницу не было видно, но она явно
находилась неподалеку, Сирена спиной чувствовала чужой взгляд.
Перекрестившись, пожилая дама отправилась обратно. Дома она
отмыла туфли от налипшей глины и призадумалась. Тут с работы явилась Роза.
– Есть дома кто живой? – крикнула она.
Отчего-то Сирене не захотелось разговаривать с «дочкой», и
она прикинулась спящей. Роза начала шуршать в прихожей пакетом. Свекровь
чуть-чуть приоткрыла дверь своей спальни и выглянула в коридор. Роза
вытаскивала из полиэтиленового мешка одежду. Сначала старую серую куртку, потом
платок, следом появился мешочек с кроссовками, измазанными желтой глиной.
Думая, что «мама» спокойно видит сны, «дочка» запихнула тряпки на антресоли, а
обувь понесла мыть в ванную.
Сирена Львовна вышла лишь к ужину и как ни в чем не бывало
сказала Розе:
– Извини, деньги будут, но попозже. Ты перезайми
где-нибудь. Я звонила в сберкассу, мне сказали, что сумма огромная, ее за
несколько недель заказывать надо. Не волнуйся, как получу со счета, сразу отдам
тебе. Пойду, устала очень. Ездила на кладбище к своей подружке, Вере
Мартыновой, у нее сегодня годовщина смерти.
– Конечно, ложись! – заботливо воскликнула
Роза. – Давай, мамусенька, чаю тебе в постель принесу!
Сирена посмотрела в голубые, полные искренней любви глаза
Розы и пробормотала:
– Нет, что-то меня тошнит.
– Это давление! – засуетилась та. – Врача
надо вызвать!
– Не стоит.
– Разве можно так безалаберно относиться к собственному
здоровью! Я сейчас же позвоню в «Скорую».
– Ей-богу, не надо обо мне волноваться, –
проронила Сирена.
Глаза Розы стали еще больше, еще голубее.
– Мамочка! – с самой неподдельной заботой
воскликнула она. – О ком же мне волноваться, как не о тебе? О моей любимой
маме!
м тут Сирена поняла: очень хорошо, что она в свое время не
поддалась соблазну и не рассказала «доченьке» о тайнике в склепе. Роза просто
прекрасная актриса, всю жизнь водившая ее за нос.
Но Сирена ни намеком не дала понять Розе о своих мыслях.
Однако за деньгами теперь ездила, предприняв исключительные меры осторожности.
Когда бабушка отправлялась к Митричу, Лиза следила за матерью и звонила Сирене
на мобильный. Впрочем, казалось, Роза оставила пока попытки выследить, где
свекровь хранит деньги, или ее убедили слова о счете в сберкассе.
Родилась Машенька, и ей сделали тату. Роза не проявляла к
внучке никакого интереса, зятя ненавидела, молодым не помогала. Деньги Лизе
давала Сирена.
