Подпрыгивая от радостного возбуждения, я стала искать ключи
от машины. Немедленно отправляюсь в ближайший Интернет-салон, нахожу в паутине
выходные данные издания и рулю в издательство. Будучи писательницей, я очень
хорошо знаю, что все координаты об авторах тщательно хранит главный редактор.
Нахваливая себя за острый ум и сообразительность, я рылась в
сумке. Всегда так, ищешь ключи – под руку попадается что угодно, ну, например,
мобильный. А теперь нужно представить на минуту, что я хочу позвонить, и тогда,
стопроцентно, наткнусь на связку с брелком сигнализации!
Я хотела отложить мобильный, но он мгновенно затрезвонил.
Схватив трубку, я рявкнула:
– Чего теперь нету в хозяйстве, соли?
– Виола Ленинидовна? – спросил тихий, бесполый
голос.
Я сбавила тон:
– Да.
– Ваш муж, Олег Куприн, сидит сейчас в кафе «Золотая
лисичка» вместе со своей любовницей Лесей Комаровой. Они только что заказали
еду. Если поторопитесь, успеете застать голубков, – прошептал кто-то и
отсоединился.
У меня от злости заболела голова. Руки и ноги начали
действовать самостоятельно, помимо моей воли. Я схватила невесть как
оказавшиеся на переднем сиденье ключи, воткнула ручку скорости в нужное гнездо,
нажала на педаль и стремглав понеслась в «Золотую лисичку». Я очень хорошо
знаю, где расположена сия харчевня. В свое время, будучи женихом и невестой, мы
с Олегом частенько заглядывали туда. Тогда, несколько лет назад, Куприн еще
любил меня и водил по ресторанам. «Золотая лисичка» расположена не так далеко
от его работы, на соседней улице, и иногда мой муж ухитрялся попить кофе с
любимой в служебное время.
Слезы навернулись на глаза. Да, был такой период в жизни и
прошел, нонче Куприн повел в наше место другую. Конечно, Эля Малеева в своей
идиотской книжонке настойчиво рекомендовала корчить из себя абсолютно ничего не
знающую жену. И нтересно, она сама способна на это? Давать советы очень легко,
намного труднее лично претворять их в жизнь. Посмотрела бы я на психологиню в
моей ситуации! Нет уж! Коли Олег хочет водить другую по кафе, пусть делает это
открыто, а не тайно. Нечего унижаться! Небось Куприн просто боится сказать
прямо: «Вилка, все! Прошла любовь, скончались зайчики».
Что ж, помогу ему. Явлюсь сейчас в «Золотую лисичку» и
объявлю: «Дорогой, ты свободен».
Проскочив на красный свет, я затормозила у входа в кафе.
Сердце сжала ледяная рука. Через огромное окно был великолепно виден просторный
зал. Олег сидел спиной ко мне за ближайшим столиком, и я хорошо видела знакомую
спину, обтянутую серой рубашкой с короткими рукавами, не слишком аккуратно
подстриженные остатки волос на затылке и бейсболку, сдвинутую на макушку.
Почему-то такая невинная деталь туалета, как спортивная
кепка, взбесила меня окончательно. Донжуан фигов, прикрыл парусиной лысину и
кокетничает с бабенкой!
Закрыв дверь машины, я, чеканя шаг, как часовой у Мавзолея,
вошла внутрь ресторанчика и приблизилась к нужному столику. Дама за ним сидела
в одиночестве. Хотя дамой двадцатилетнее белокурое существо в кудряшках назвать
трудно.
– Где Олег, – рявкнула я, – куда спрятался?
– В туалет пошел, – на секунду растерялась было
девица, но потом мигом пришла в себя: – А вы, собственно говоря, кто такая?
– Его жена!
Нахалка прищурилась.
– Ну и что?
– С какой стати ты расселась тут с моим мужем? –
медленно начала закипать я. – Вали отсюда, шмакодявка!
– Поосторожней, бабуся, – не дрогнула
разлучница, – ты теперь никто! Олег мне все рассказал, и вижу, что не
соврал!
– О чем? – удивилась я, пытаясь справиться со
всепоглощающим гневом.
Нахалка скорчила рожу.
– Я знала, что ты старше и женила его на себе обманом,
а теперь держишь своим вечным нытьем и жалобами на здоровье. И вот могу
удостовериться: передо мной и впрямь потасканная калоша!
– Я старше Олега?!
– Ну не я же.
– Старая калоша?
– Именно, уродливая в придачу, да его от тебя
тошнит, – частила Леся, – прямо колбасит! На сторону тащит! Думаешь,
он мне ничего не рассказал? Зря надеешься! Мне известно все! Жрать не готовишь,
квартиру не убираешь, в постели бревном лежишь, детей не родила! Отвянь от
мужика, он теперь мой! Найди себе подходящего по возрасту, дедусю-пенсионера!
Дорогие мои, любимые, все те, кто сейчас держит в руках мою
книгу, девочки, как бы вы поступили на моем месте? Прошептав: «Дай вам бог
счастья», молча ушли бы прочь, а?
Я осмотрела стол, на котором теснились пиалушки с едой. И
пока мозг пытался найти выход из создавшегося, воистину ужасного, положения,
руки стали действовать, они схватили одну из мисочек, наполненных «Оливье», и
надели ее на голову юной нахалки. Девица слабо взвизгнула и попыталась
вскочить. Но я воспитывалась во дворе, среди низших слоев общества, все мои
друзья детства – это дети опустившихся маргиналов или спившихся вконец
родителей. Дрались мы по любому поводу, разницы в кулачном бою между мальчиками
и девочками не было, никакой скидки я по малолетству не получала. А едва
справив четырнадцатилетие, начала отбиваться от парней, хотевших во что бы то
ни стало показать Вилке все прелести половой жизни.
Поэтому сейчас во мне ожила та самая девочка, драчунья и
матерщинница. Одной рукой я легко удержала на месте верещащую Лесю, потом
вымазала ее деликатесами, собранными со стола, и ткнула мордой в картофельное
пюре, раз, другой, третий…
Люди за соседними столиками повели себя по-разному. Одни откровенно
наслаждались ситуацией, другие хихикали, третьи кричали:
– Зовите скорее милицию!
Леся выглядела восхитительно. От красивой белокурой прически
не осталось и следа. Ее голову теперь украшали три вида салатов: «Оливье»,
«Мимоза» и «Греческий». Лицо покрывал слой картофельного пюре. Девица голосила:
– Спасите, она сумасшедшая, на помощь! Кто-нибудь!
Я схватила бутылку красного вина и вылила ей на макушку со
словами:
– Похоже, тебе следует слегка умыться.
м тут меня взяли в клещи официанты. Надо сказать, что победа
им далась нелегко. Я царапалась, кусалась, плевалась и материлась. Но
противников оказалось слишком. В конце концов они спеленали меня скатертью и
уволокли в кабинет к директору.
Не успели халдеи впихнуть меня в узкую, заставленную кожаной
мебелью комнату, как туда ворвался совершенно разъяренный молодой, но уже
весьма полный парень в серой рубашке и бейсболке.
