Мы поговорили еще минут пятнадцать, и я ушла из салона с
гудящей головой. Значит, Сирена Львовна и Лиза зачем-то решили поставить на
ножке Маши клеймо. Скорее всего идея пришла в голову бабушке. Роман обронил в
разговоре, что у старухи имелась точь-в-точь такая отметина. Но я-то знаю, что
у Сирены на внутренней стороне бедра были написаны имя и фамилия, ее мать по
этой сделанной в тюрьме отметине сумела найти дочь. Навряд ли пожилая дама
стала раздеваться перед мастером и демонстрировать ему свое бедро. Скорей всего
просто упомянула о тату. И это пока единственное, что поддается объяснению.
Далее начинаются сплошные вопросы. Почему Сирена Львовна соврала, сказав, что
имеет родовую отметину? Что связывало Глебкиных с Кацманами? С какой стати
новорожденную девочку подвергли такому риску? У нее могло начаться заражение
крови. Каким богатством владела Сирена? Где Маша? Кто убил Петю, Лизу и женщину
в поезде? Кто она? Что, черт возьми, произошло несколько лет назад?
Внезапно мне просто стало плохо. Перед глазами замелькали
черные точки, уши как будто заложило, и я перестала воспринимать звуки.
Футболочка прилипла к вспотевшей спине. Понимая, что сейчас упаду в обморок, я
схватила первую попавшуюся женщину, оказавшуюся рядом, и прошептала:
– Бога ради, дайте воды, мне очень плохо.
Дальнейшее помнится смутно. Тетка втянула меня в какое-то
помещение, стало очень холодно, и все провалилось в черноту.
На улице шел дождь. Я стояла, задрав голову к небу, и
совершенно не обращала внимания на ледяные струи, текущие по лицу. Было
прохладно, и пахло чем-то сладким, наверное, рядом буйно цвел куст жасмина.
Глаза открылись, и вместо сада с благоухающими растениями я
увидела перед собой белую раковину, заставленную бутылочками с шампунем. По
моим щекам и впрямь текли струи, только это был не дождь, а вода, которую
плескала на меня кудрявая хорошенькая девочка в розовой футболочке.
– Ну и напугала же ты меня, – затараторила
она, – фу!
– Где я?
– В салоне «Бетти».
– А как я сюда попала?
– Не помнишь?
– Нет.
– Ты стала на улице в обморок заваливаться, а я тебя
сюда привела, хотела воды дать, вдруг вижу, ты глаза закатила… Перепугалась,
жуть! Решила уже за доктором бежать, – тараторила добрая
самаритянка, – а тут ты и очнулась.
Я попыталась встать, но ноги не хотели слушаться. Наверное,
надо обратиться к врачу, уже второй раз за этот месяц я лишаюсь, словно
истеричка, чувств.
– Меня Лика зовут, – улыбнулась девушка, – да
ты сиди, все равно клиентов нет!
Я оглянулась вокруг. В маленькой комнате стояло два пустых
кресла и столик для маникюра.
– Мы только открылись, – пояснила Лика, – вот
и кукуем пока, ну да ничего.
– Ты парикмахер? – Я решила поддержать беседу.
– Не, маникюрша, гель и акрил.
– Что? – не поняла я.
– Ну искусственные ногти наращиваю.
– Зачем?
– Как это? – удивилась Лика. – Знаешь, как
удобно. Лак держится словно вкопанный, хоть что делай: стирай, посуду мой.
– Да?
– Точно. Раз в месяц надо корректировать, и все дела.
Красивые руки – вот на что мужики в первую очередь обращают внимание. Бабы-то
полагают, что мужья на их лицо да прическу любуются, ан нет, ногти – вот
главное. Да ты глянь на свои руки, страх божий!
Я уставилась на пальцы. Верно. С ногтями у меня настоящая
беда, они отчего-то начали ломаться, слоиться, лак с них слезает моментально.
– Ты их чего, грызешь? – не успокаивалась Лика.
– Нет, – возмутилась я, – они вот такие
жуткие сами по себе стали.
– Хочешь, я тебе их наращу, прямо сейчас?
– Наверное, дорого, – заколебалась я.
Лика улыбнулась:
– Как первому клиенту за треть цены сделаю.
Продолжая смотреть на свои ужасные руки, я попыталась встать
на ноги, в очередной раз испытала неудачу и решилась:
– Давай!
Процедура оказалась длительной и порядком утомила меня. То
ли Лика была излишне старательной, то ли технология наращивания очень сложная,
но пришлось просидеть в салоне кучу времени. Сначала мне покрывали ногти
какой-то сильно пахнущей жидкостью, потом сушили их при помощи специальной
лампы, затем снова мазали тягучей субстанцией, пилили, полировали, пилили,
сушили, пилили, подрезали. Наконец меня оставили в покое.
Я залюбовалась руками.
– Ну как? – с тревогой спросила Лика.
– Супер.
– Хорошо, что ты согласилась на длинные, –
похвалила мастерица.
– У меня всегда были короткие ногти, боюсь, с этими не
очень удобно.
– Зато красиво, – отбрила Лика, – а к длине
привыкнешь.
– Надеюсь.
– Даже не сомневайся, – убеждала, провожая меня к
двери, Лика, – все сначала пугаются, а потом жить без ногтей не могут. Жду
через месяц на коррекцию.
Я благополучно добралась до «Жигулей». Приступ дурноты
прошел без следа, руки выглядели просто замечательно. Может, маникюрша права?
Вдруг Олегу не нравились мои пальцы без красивого лака. Правда, мой муж никогда
не высказывал никаких претензий по этому поводу, но, с другой стороны, я ведь
его и не спрашивала! Нет, какая красота! Просто дух захватывает. Я давно
заметила, любая неприятность, приключающаяся со мной, в конечном итоге идет мне
во благо. Вот не начни я сегодня падать в обморок, не иметь бы мне вовек такого
маникюра, правда, к очень длинным ногтям еще предстоит привыкнуть. Одно плохо,
к Ларисе Дмитриевне, наверное, поздно ехать. Пожилые люди, как правило, рано
укладываются спать. Хотя сейчас еще не так много времени, всего семь, но пока я
доберусь до Краснокумской улицы… Впрочем, можно попробовать.
Через полтора часа, простояв в безумной пробке, я
развернулась и покатила домой. К Ларисе отправлюсь завтра с утра, а сейчас
примчусь в родную квартиру и попробую помириться с Олегом.
Открыв дверь, я удивилась: в коридоре стояла звенящая
тишина.
– Люди, вы где? Ау!
Но на вопрос никто не отозвался. В полном недоумении я пошла
на кухню и увидела записку, прикрепленную магнитом к холодильнику. «Мы тебя
ждали и уехали к Комоловой. Приезжай в ресторан «Газель».
