Приходилось раскошеливаться. Петр не обманул, он исправно
присылал тетке копеечку, и Зинаида боялась лишиться источника доходов.
Недолго после кончины невестки прожила и свекровь. Раиса
скончалась тоже по пьяни. Выпила самогонки, легла в сугроб и заснула. Зина
осталась с Петяшей одна. Она совсем не тужила по покойной сестре. Мальчик ее не
обременял, рос, словно трава в поле, к тому же он оказался послушным и с ранних
лет превратился в помощника. В общем, Зина чувствовала себя почти счастливой.
Однажды двадцатого числа почтальон не принес алименты.
Промелькнул месяц, вновь подкатило двадцатое, и опять хромоногий Сергей с
сумкой через плечо прошествовал мимо калитки их дома.
Зина нагнала письмоносца и спросила:
– Где мой перевод?
– Хрен его знает, – сплюнул Сергей, – нет
тебе ничего.
Зина призадумалась. Только через полгода ее вызвали в собес
и огорошили: Петяше, как круглому сироте, назначена пенсия.
Услыхав новость, она обомлела:
– Ну вы даете, работнички фиговы! Когда еще Валька
померла, и только сейчас про денежки вспомнили!
– Так у мальчика отец был, – пояснила, зевая,
толстая Алена.
– Почему был? – оторопела Зина. – Куда ж он
теперь подевался?
– Помер.
– Кто? – заорала Зинаида. – Слышь, Алена,
хватит из себя начальницу корчить! В соседних домах живем, я про твое исподнее
все знаю, рассказывай нормально.
– Так говорю тебе, – мигом сменила тон
Алена, – пенсия только круглой сироте положена. Петр Попов умер, уж
несколько месяцев прошло, а до нас бумаги сейчас доползли. Ты мальчишку можешь
на законных основаниях в детдом сдать.
– Как умер, – забормотала Зинаида, – почему?
Молодой ведь, не пил, учился, работал… Что с ним приключилось?
– Хрен его знает, – равнодушно пожала плечами
Алена, – вот тебе бумажка. Хочешь, езжай в Москву, тут адрес указан, вон
внизу, гляди, отделение милиции, улица, дом. Там небось объяснят. Так чего,
станешь Петяшу в детдом оформлять?
– Конечно, – обозлилась Зина, – зачем он мне
сдался? Самой не прокормиться.
– Тогда его пенсию не получишь, – предостерегла
Алена.
– Больно велика награда, – хмыкнула
Зинаида, – полкопейки. Нет уж. Готовь документы.
Алена укоризненно покрутила головой, но вслух высказывать
свое отношение к Зинаиде не стала. Все-таки соседка, следовало прикусить язык.
С тех пор прошло несколько лет, а Петяша все объедает Зину.
С детдомом все оказалось не так просто. Чтобы Зинаида могла распоряжаться
мальчиком, ну, к примеру, оформить его в садик или водить в поликлинику, Петр
после смерти своей жены-пьяницы попросил тетку официально оформить опекунство
над Петенькой. И теперь это очень мешало Зинаиде, потому что Петенька не
считался полной сиротой, у него была опекунша. Да, Зина могла отдать его в
приют, только в обычный глухонемого ребенка не брали, а специализированный
оказался переполнен. И процесс этот тянулся до сих пор.
– Надо бы взятку директрисе дать, – вздыхала
Зина, – а откуда средства взять? Не сто рублей же ей предлагать. Вот и
стоим в очереди, маемся. Хоть бы Петька помер, что ли. Только он, на грех,
здоровым уродился, ничего его не берет, до снега босиком бегает, даже не
кашляет.
– Петя не сообщил вам о женитьбе на Лизе Марченко?
– Нет.
– И о том, что у него родилась дочь Маша?
– Нет.
Я замолчала. А что было сказать? Дверь скрипнула. На пороге
появился мальчик, потряхивая спутанными волосами, он вытянул руку.
– Еще чего! – заорала Зинаида. – Жрать ему
подавай! День на дворе! Жди до вечера.
Очевидно, ребенок понял, что ему отказано, и совершенно
молча выскользнул за дверь.
– Вы его кормите всего один раз в сутки, на
ночь? – вырвалось у меня. – Но мальчику положено завтракать, обедать,
полдничать и ужинать!
– Кто это положил, тот пусть продукты и
покупает, – окрысилась Зина, – а у меня лишней копейки нет.
– Но у вас вроде есть корова, хоть молочка налейте.
– Ишь какая добрая нашлась, – обозлилась
хозяйка, – оно для людей, на продажу.
Я вынула кошелек.
– Можно у вас литр приобрести? Только налейте в две
кружки.
Зинаида быстро сбегала на кухню и притащила молоко. Я взяла
один высокий, темно-синий бокал и вынесла во двор. Петяша безучастно сидел на
крылечке. Я погладила его по спутанным буйно-кудрявым волосам. Мальчик поднял
глаза. У меня заболело сердце. Петяша смотрел так, как глядит крепко битая
жизнью, не видевшая ничего хорошего дворовая собака. Я подала ему кружку:
– Пей.
Брови мальчика слегка приподнялись, на лице появилось
вопросительное выражение. Я кивнула:
– Это тебе.
Ребенок молча взял емкость и прилип к ней губами. Меня
удивила его деликатность. Петяша был явно голоден, но он не набросился на
молоко, не стал хлебать его большими, шумными глотками, а пил тихо, аккуратно…
Забрав пустую посуду, я вернулась к Зине и сурово сказала:
– Вторую порцию дадите ему часов в шесть. Надеюсь, не
обманете?
– Я честный человек! – возмутилась
сквалыга. – Коли уплочено, то без вопросов.
– Вот тут еще деньги, правда, мало, больше у меня с
собой нет. Покормите малыша сегодня обедом и ужином.
– Коли вам охота зря рубли бросать, то
пожалуйста, – ухмыльнулась Зинаида, – сосисок куплю, он их один раз
ел и все с тех пор просит, знаки подает.
– Отдайте мне бумагу из милиции.
– Берите, – пожала плечами тетка, – мне ни к
чему она, чудом не выбросила, сунула за икону и забыла.
Мы вместе вышли на крылечко. Петя молча сидел на ступеньках,
и тут я не выдержала:
– Зинаида, послушайте, вам ведь мальчик не нужен.
– Точно, – кивнула она, – одна докука.
– В конце недели к вам приедут и заберут его.
– Совсем? – обрадовалась Зина и
перекрестилась. – Ну и слава богу.
– У меня есть бездетная подруга, она усыновит Петяшу.
Зинаида изумилась:
– Да ну? За фигом ей урод, может здорового взять.
