Я набрала полные легкие воздуха и начала рассказ. Чем дольше
я излагала историю, тем больше менялось лицо Нины. Когда я, вытащив часики,
положила их на стол со словами: «Это все», – девушка лишь прошептала:
– О боже!
– Понимаю, – кивнула я, – мне очень неприятно
быть вестницей несчастья. Ехала к вам абсолютно уверенная в том, что
соответствующие органы уже сообщили родственникам о внезапной кончине Елизаветы
Марченко. Ей-богу, поняв, что вы ничего не знаете, я испытала сильнейшее
желание удрать, но ездить туда-сюда, имея на руках часы стоимостью в квартиру,
просто побоялась. Еще раз извините, и до свиданья.
– Стойте, – прошептала Нина, – не уходите. Я
должна позвонить маме, немедленно. Господи, этого не может быть! Маша! Как она
выглядит?
– Ну… обычная девочка, но говорливая, а что, ее нету
дома? – удивилась я.
Нина неожиданно закрыла лицо руками и глухо сказала:
– Ее давно нет, уже три года.
– Вы что имеете в виду? Она живет не в Москве?
Нина вскочила, бросилась к телефону, потом, не набрав
номера, кинулась к книжным полкам, выхватила альбом, перелистала его и ткнула
мне под нос одну страницу.
– Скажите скорей, это она?
– Кто? – тихо спросила я, разглядывая изображение
лысого, толстого младенца, похожего на маленького китайца. Огромные щеки
подпирали глаза, превратившиеся в щелочки. Ручки в перевязочках, ножки –
сарделечки…
– Это она? – настойчиво требовала ответа
Нина. – Машенька?
– Сколько ей тут? – поинтересовалась я.
– Восемь месяцев.
Ей-богу, в этой квартире живут странные люди. Один пьет с
утра, другая, похоже, не вполне нормальна. Ну как я могу опознать ребенка?
Сейчас Машенька милое, темноволосое, кудрявое существо с ясными, карими
глазками.
– Может, у вас найдется более поздняя карточка? –
робко спросила я.
Но Нина уже не слышала меня, она говорила по телефону.
– Давайте посмотрю другие снимки Маши, – еще раз
предложила я, увидев, что Нина отсоединилась. – Дети очень быстро
меняются.
– Сейчас приедет мама, – невпопад ответила
Нина, – а фотографий нету.
– Совсем?
Нина кивнула.
– Маша пропала три года назад, а Лиза… Впрочем, давайте
подождем. Маме с дачи меньше часа ехать.
Глава 6
Почти час мы с Ниной ждали хозяйку дома. Наконец та влетела
в квартиру и с ходу устроила мне допрос. Потом, слегка успокоившись, сказала:
– Меня зовут Роза Михайловна, нам надо поговорить.
– Да, конечно, – кивнула я.
– Сначала вы меня послушайте, – нервно велела
она, – а уж после остальное обсудим.
Честно говоря, я не понимала, что еще тут можно обсуждать,
но не стала перечить разволновавшейся Розе Михайловне. А та начала
обстоятельный рассказ.
Семья Марченко всегда жила очень хорошо и этим отличалась от
многих московских семей. Отец был директором продуктового магазина. Ясное дело,
что в советские времена материальное благополучие семейства казалось
незыблемым, поэтому супруги Марченко позволили себе иметь несколько детей. У
них росли девочки, Лиза и Нина, а напоследок появился мальчик, Сережа. Их мать,
Роза Михайловна, могла не работать, но она не хотела становиться домашней
хозяйкой. Роза Михайловна была портнихой от бога. Работала она раньше в простом
ателье, но имела отнюдь не простых клиентов, а элитных. Кто только не бывал в
примерочной кабинке у приветливой Розы. Певицы, балерины, дамы-профессорши и
даже кое-кто из жен членов правительства. Последние, правда, обслуживались в
спецателье, там трудились тщательно проверенные КГБ мастерицы. Имея безупречную
анкету, они зачастую были заурядными портнихами, без фантазии. А Розочка
работала с упоением и из простого ситца шила невероятные наряды, оттого к ней
всегда змеилась очередь.
Детей воспитывала Розина мать, Сирена Львовна. Лиза, Нина и
Сережа никогда не ощущали себя брошенными. Да и с какой стати? Дом полная чаша,
дача в одном из лучших поселков. Бабушка водила их в школу и покрывала все
шалости.
Потом Розин муж умер. Но на материальном положении семьи это
не сказалось. Роза Михайловна еще в 86-м, на заре перестройки, подсуетилась и
организовала один из первых, как тогда говорили, кооперативов.
Неожиданно для всех маленькая швейная мастерская, ютившаяся
в подвальчике, стала приносить доход и через четыре года превратилась в дом
моды. На Розу Михайловну теперь работали десятки людей: художники, модельеры,
закройщицы, портные, манекенщицы, фотографы, визажисты… Обладая неуемной
энергией, деловой хваткой, обаянием и железным упорством, Роза Михайловна
открыла еще парикмахерскую, салон красоты и магазин, в котором бойко торговала
своими изделиями.
Империя Марченко выстояла в дефолт, и Роза даже сумела
извлечь выгоду там, где остальные утонули. Воспользовавшись ценовой
неразберихой и некоторым замешательством, дама в самый пик кризиса купила за
копейки здание почти в центре столицы, и теперь ее клиентки могут полностью
изменить свой внешний вид, просто передвигаясь с одного этажа на другой.
В общем, фортуна вовсю улыбалась Розе. Но имейте в виду, она
– капризная дама. Иногда ей начинает казаться, что вам слишком везет, и тогда
она для соблюдения равновесия развязывает мешок с несчастьями.
Неприятности посыпались на голову Розы, когда старшая дочь
Лиза задумала выйти замуж. Уж как мать и бабка ни отговаривали девушку, та
уперлась рогом и на все разумные замечания отвечала однозначно:
– Мне так хочется.
– Лизонька, – увещевала ее мать, – Петр –
мальчик не нашего круга, он из провинции, без средств.
– Я так хочу.
– Поверь, деточка, – осторожно вступала в разговор
бабушка, – он будет плохим мужем, уже сейчас грубит тебе.
– Мне так хочется.
– Отца нет, мать преподаватель, – перебивала ее
Роза, – раскинь мозгами! Предприимчивый парень просто решил устроиться в
Москве.
– Мне так хочется.
После недели бесплодных уговоров Роза Михайловна потеряла
терпение и заорала:
– Через мой труп! Не бывать этой свадьбе! Никогда!
– Я беременна, – спокойно сообщила Лиза, –
аборт делать поздно, пятый месяц идет.
Роза чуть не упала и принялась топать ногами, вопя:
