– Что там?
– План последних испытаний мистера Реникса. Тех, что он не успел осуществить.
Лапузин нахмурился.
– Не удивляйтесь, – сказал майор. – Так сложились обстоятельства, что Джоан не может доверять своему правительству и официальным версиям. Она хочет сама разобраться в случившемся. И единственное место, кроме лаборатории ее отца, где это можно сделать, – ваша лаборатория. Вы меня понимаете?
– Понимаю, – без особого энтузиазма произнес Лапузин.
– Но вы как будто не рады такой возможности?
– Честно говоря, эта история мне кажется слишком фантастичной. И, вы меня уж извините, какой-то не типичной. Ну, представить нашего человека, отправившегося на Запад в поисках защиты своих прав, я еще могу – взять хотя бы моего брата. Но обратная ситуация… американка ищет справедливости и защиты у нас… Такого не бывает. Это или розыгрыш, или… вообще не знаю что!
– Да возьмите вы в руки то, что вам дают, впихните в свой компьютер и разберитесь, а не гадайте! Вы один дома?
– Я один дома. Жена уехала…
– Зато приехала удача.
Лапузин покосился на него, на молчаливую американку. Взял наконец диск и ушел, шаркая шлепанцами, в темную комнату. Оттуда послышались звуки запускаемой техники.
– Что он сказал? – спросила Джоан.
– Он слишком удивлен.
– Я понимаю.
– Все так неожиданно. Кроме того, наши люди часто бывают насторожены. Особенно в тех ситуациях, когда им везет. Слишком большая удача слишком ошеломляет.
– Ты так уверен, Саша, а я боюсь, что там может не оказаться ничего важного. Я ведь не разбираюсь в математике.
– Ты говоришь, дядя Фрэнк перерыл весь дом в поисках этого диска?
– Да.
– Если бы он не был уверен, что там много важного и интересного, он не стал бы этого делать. Поверь.
– Все же мне будет очень неудобно, если окажется, что я побеспокоила профессора зря.
В этот момент из комнаты донесся довольно сильный свист. Майор вскочил, Джоан, наоборот, пригнулась на своем стуле. В коридоре появился профессор Лапузин, выражение лица у него было весело-сумасшедшее.
– Ну что? – спросил Елагин по-английски, и не успел он перевести вопрос на родной язык, как Лапузин ответил:
– Это надо попробовать. И немедленно! Едем!
Майор был настроен на решительные действия сегодняшней ночью, но даже ему решительность ученого показалась немного пугающей.
– В ангар?
– Куда же еще?!
Лапузин уже натягивал пальто.
Майор усмехнулся:
– Вы бы брюки надели вместо ваших треников. Просто классическая ученая рассеянность.
– Да-да, вы правы, и ключи надо взять. И не только ключи. Вы мне не поможете?
Они вытащили из комнаты довольно большой старинного вида фибровый чемодан.
– Что здесь?
– Некоторые съемные части установки. Без них та штука, что стоит в ангаре, ничего собой не представляет.
– А на чем поедем?
– Виталик оставил мне свою машину, только я вожу не очень.
– Я вожу очень. Джоан, кам он.
Перед подъездом громоздилось несколько куч слежавшегося снега. Профессор указал на одну из них, утверждая, что это машина Виталика. Сбегали за лопатой. Кучу расчистили, машину обнаружили, заводиться она, разумеется, не хотела и имела на это право: с нее был снял аккумулятор. Сбегали за аккумулятором. Погрузили чемодан, тронулись.
Когда выехали из города, майор наконец поинтересовался:
– Так что вы там обнаружили, на этом диске?
– Очень интересная идея.
– Послушайте, профессор, а вы мне можете в двух словах объяснить суть проблемы? Я имею в виду «чистую силу». Именно в двух простых словах, без формул, без терминологической мути.
Профессор порылся в бороде, словно там держал те самые простые слова.
– А я не уверен, что такое простое объяснение должно быть. Не уверен, что тот, кто попытается его дать, поступит правильно. Года два назад кто-то доказал одну из теорем Пуанкаре. Так вот доказательство заняло триста страниц математического текста. Предложите этому человеку объяснить все в двух простых словах!
Майор орудовал баранкой, обгоняя идущие вереницей трейлеры.
– К тому же я не уверен, что и момент для выслушивания этих слов вы выбрали идеально.
– Поймите меня правильно. За последнее время я слышал слишком много разных мнений относительно «чистой силы» – от утверждений, что скоро мы будем продавать портативные генераторы по всему миру и закрывать нефтедобычу до брезгливых заявлений, что все разговоры об абсолютном топливе – это всего лишь дилетантские бредни. Какой пункт проблемы дает основания для столь различных мнений? Я ведь видел, как работала ваша «черепаха» перед телекамерой. Недолго работала. Почему недолго? Потому что больше не может или потому что время телепередачи ограничено?
После некоторого молчания профессор сказал:
– Стабильность.
– Какая стабильность?
– Вы слышали о том, что время от времени открывают новые элементы таблицы Менделеева?
– Слышал.
– Их открывают, но это не значит, что ими можно пользоваться. Эти элементы живут ничтожные доли секунды, да и то только при особых трудноосуществимых условиях, понимаете?
Майор еле успел возвратиться в свой ряд, увернувшись от слепящих ужасающих фар ревущего гиганта.
– Так и с «чистой силой». Вся проблема – в обеспечении стабильности ее существования, тогда как факта существования отрицать нельзя. Она работает как абсолютное топливо, но абсолютно недостаточное время. Виталию, брату, было достаточно, что факт существования установлен, меня же больше мучает то, что установлен всего лишь данный факт, и мы не знаем способа, как поддерживать жизнь «чистой силы» хоть сколько-нибудь длительное время.
– А на диске, который я вам передал, вы…
– Я увидел очень остроумный вариант поддержки. Причем его можно проверить прямо сейчас.
Джоан, находившаяся в шоке от майорского стиля вождения наперегонки со страшными грузовиками, немного пришла в себя, когда дорога очистилась, и осторожно поинтересовалась, о чем они столь оживленно беседовали с профессором. Майор ответил, что сейчас будут испытания.
– А это не опасно?
Майор пожал плечами, одновременно выруливая на встречную полосу.
– Ай донт ноу. Профессор, моя подруга спрашивает, не опасно ли то, что вы сейчас собираетесь делать?
Лапузин рассеянно погладил бороду:
– Любые испытания представляют определенную опасность. В данном случае я даже… нет, не знаю, что тут сказать.
