– Что за прилавок выпрашивал у тебя этот толстяк?
Федор встал.
– Эх, Арина! Хотел поблагодарить тебя за ярмарку. Право, там
не слишком удобно вышло, может, даже обидно для тебя. Вот я и решил – пусть эти
кролики и лошади Виоловой премию дают. Вообще-то они собирались ее Кузнецову
вручить, автору «Изумруда», он рассказы про пони выпустил. Но я ради тебя
расстарался и перекупил приз. «Изумруд» им лишь чайник пообещал, а я дал три
шкафа под книги… Так теперь жирдяй еще и прилавок возжелал. Но это ему
обломится! Прилавок – вещь дорогая, за него минимум третье место в недельном
рейтинге дать обязан!
– Погоди, – прошептала я, – ты хочешь сказать, что «Кролики»
и «Лошади» вкупе с магазином продали свою награду за шкафы?!
– Ага, – кивнул Федор, – я хотел тебя, дуру, порадовать.
Все-таки приятно, лауреат ежегодной премии, почет и уважение.
– И часто так делают? Покупают призы?
Федор махнул рукой:
– Не думай об этом! Твое дело пожинать плоды славы и
исправно приносить рукописи в издательство, остальное моя печаль.
– Значит, и результаты рейтингов подтасованы, – не
успокаивалась я, – все эти сообщения в газетах, где Смолякова первая? Вы просто
платите?
Федор устало вздохнул.
– Нет у меня сил на тебя злиться, наивная чукотская девушка,
езжай домой, киса, и подумай, что наденешь на приемную комиссию. Умоляю,
никаких ночных сорочек и клизм на шее в качестве оригинального аксессуара.
Члены комиссии – покрытые пылью козлы, им это не понравится.
– Мне куда-то вступать надо? – подскочила я.
– Да, – ответил Федор, – в организацию «Литературные деятели
и прогресс».
– Зачем? – испугалась я. – Не хочу.
Пиарщик повернулся и пошел к выходу, я посеменила за ним,
ноя:
– Я не желаю становиться членом данного сообщества!
– А тебя никто и не спрашивает, – обозлился Федор, – давай,
киса, проваливай! До завтра.
И чтобы без глупостей. Тебе предстоит торжественный прием в
пионеры! Я сделаю из тебя вторую Смолякову, чего бы мне это ни стоило! Знаешь,
люди, которые активно сопротивляются, вызывают у меня лишь одно желание:
сломать их!
Я села в свою машину, переоделась в джинсы с футболкой,
погляделась в зеркало и застонала.
Надо срочно купить платок! Очень медленно я поехала в правом
ряду, разглядывая витрины, – неужели не попадется ни одна галантерейная
лавчонка? Я давно заметила, если еду по проспекту и ищу, допустим, булочную, то
без конца на этой стороне дороги будут появляться магазины «Обувь» и
«Косметика», все ларьки с батонами и супермаркеты окажутся на другой стороне. А
вот если я возжелаю приобрести тапки, тогда везде окажутся вывески «Горячая
выпечка», «Румяная сайка» и «Пирожки от бабушки».
Наконец в поле зрения попала палатка, вокруг которой, словно
разноцветные флажки, трепетали на ветру платки. Я схватила самый простой,
голубой, не шелковый, а хлопчатобумажный, спрятала под ним бритый череп и
поехала в «Зеленый бор».
Может, я не права, но считаю, что так называемое элитное
жилье должно подразумевать под собой не только подъезд и огромное количество
метров в квартире. Ну согласитесь, большое значение имеет место, где высится
кирпичная многоэтажка. Лично мне не доставит никакого удовольствия проживать на
шумной, загазованной магистрали, прятаться от грохота за тройными
стеклопакетами и дышать воздухом из кондиционера. В моем понимании элитное
жилье – это зеленый «спальный» район, когда из окон гостиной вы видите не
бешено несущуюся ленту машин, а лес или речку. Но многие придерживаются иного
мнения, поэтому каскад красивых зданий, объединенных поэтическим названием
«Зеленый бор», высился не среди деревьев, а на краю пыльного проспекта.
Во двор меня на машине не впустили.
– Простите, у нас существует система пропусков на
автомобили, – вежливо, но твердо заявил охранник, – оставьте «Жигули» за
шлагбаумом и следуйте пешком.
Я не стала спорить с парнем. Никакого смысла это не имеет,
охранник просто выполняет инструкции. Небось такое решение приняли сами жильцы.
У богатых свои причуды.
Подойдя к нужному подъезду, я наткнулась на запертую дверь и
объявление «Продаются квартиры». Дом еще не был заселен. В остальных корпусах
на окнах виднелись разноцветные занавески, а тут ничего. Очевидно, это здание
только-только сдали строители.
– Ищете кого-то? – раздалось за спиной.
Я обернулась. Еще один охранник. На этот раз с собакой. Надо
же, какая тут бдительная служба безопасности!
– Хочу здесь квартиру купить.
Парень в черной форме пробежал по мне глазами.
– Тут один квадратный метр полторы тысячи долларов стоит.
Я постаралась не охнуть, прищурилась и заявила:
– Вы риелтор?
– Нет.
– Тогда к чему разговор о ценах?
Охранник слегка сконфузился.
– Ну, я подумал, может, вы перепутали чего.
Там, на шоссе, чуть пониже, у рынка, тоже новостройка, в ней
цены существенно ниже, всего семьсот пятьдесят.
– Намекаете на то, что я нищая, неспособная приобрести жилье
в «Зеленом бору»?
Секьюрити дернул поводок.
– Дик, стоять. Если хотите видеть агента, идите по дорожке
вниз, наткнетесь на будку, там они сидят.
Я пошла по асфальтовой тропинке и вскоре натолкнулась на
строение, похожее на большую конуру для цепной собаки. Внутри сидела девушка,
по виду школьница девятого класса.
– Слушаю вас? – серьезно сказала она. – Меня зовут Соня.
– Квартиры на продажу есть?
– Уже почти ничего не осталось.
– Очень жаль.
– Но кое-что пока свободно, на пятом, восьмом, десятом… –
принялась перечислять Соня.
– Хочу посмотреть номер шестьсот шестьдесят шесть.
– Секундочку, – пробормотала девушка, включая ноутбук. – Она
продана!
– Вот беда!
– Возьмите шестьсот шестьдесят седьмую или восьмую, – быстро
предложила Соня, – этаж один, количество метров практически то же.
– Хочу шестьсот шестьдесят шестую.
