В ту же секунду раздался звон и вопль, я быстро повернулась
и увидела разбитую дверь. Женщина вломилась прямо в стеклянную закрытую створку
и расколотила ее.
– Что ты делаешь?! – заорала провизорша.
– Убилася! – заверещала бабка. – Ой, до смерти порезалася!
Воспользовавшись суматохой, я вытолкала Ленинида во двор и
сурово спросила:
– Немедленно отвечай: как ты это проделываешь?
– Что?
– Все! Как стекло разбил?
– Это не я!
– Но ты закричал за секунду до происшествия!
Ленинид помолчал, потом промямлил:
– Это все шкаф.
– Какой?
– Ну, кухонный, который мне на башку свалился! Сдвинул мне
мозги на сторону, и теперь я вперед вижу. Бабка эта скоро помрет.
– Ну хватит, – рявкнула я, – предсказатель!
Шагай домой, Джуна!
Ленинид молча отправился в обратный путь.
Не говоря ни слова, мы дошли до подъезда, и тут на нас
налетела Анна Кузьминична.
– Ленинид, миленький, – затараторила она, всовывая папашке
пакет, – возьмите, не побрезгуйте, от чистого сердца купила!
– Что там? – папенька отступил назад.
– Там пиво, – сказала соседка, – хорошее, чешское.
– С какой стати вы решили Лениниду хмельное покупать? –
хмыкнула я.
– Так Дея моя, – замахала руками Анна Кузьминична, – сидела,
бедняжка, в яме, на трубах, с подвернутой лапой. Так бы и погибла доченька,
если бы Ленинид не подсказал, где ее искать! Уж возьмите, уважьте меня!
Я просто остолбенела, совершенно не понимая, что делать с
Ленинидом. Ну, папенька! Окончательно выжил из ума! Значит, он непостижимым
образом стал свидетелем того, как Дея свалилась в яму, и вместо того, чтобы
вытащить визжащую от боли и ужаса собачку, ушел домой, а потом устроил цирковое
представление.
– Ну, пожалуйста, – бубнила Анна Кузьминична, – возьмите!
Внезапно Ленинид отшатнулся.
– Нет.
– Почему? – изумилась старушка. – Мне в магазине сказали,
что чешское лучшее, не в пример нашему, да и дороже оно, мне за жизнь Деячки
ничего не жаль!
– Воротит меня от пива, – скривился Ленинид, – лучше Вилке
конфет купите, она их любит до смерти, сливочная помадка называются, с
цукатами.
– Да? – растерянно поглядела на меня Анна Кузьминична. – Ты,
детка, и впрямь конфеты уважаешь?
Я машинально кивнула, папашка исчез в подъезде.
– Тогда я побежала, – заявила бабуся и порысила на проспект.
Я осталась одна у входной двери. Похоже, что кухонный
шкафчик, шлепнувшись Лениниду на черепушку, сильно повредил что-то в его мозгу.
До сегодняшнего дня папенька никогда не отказывался от пива,
и воротило его только от работы.
Глава 9
Ровно в половине десятого я подрулила к салону Вероники и
увидела Карину, прохаживавшуюся по тротуару. Услыхав гудок, она подошла к
машине.
– Я думала, ты забыла, – улыбнулась она, усаживаясь на
переднее сиденье.
– Ну что ты, извини, если тебя задержала.
– Ерунда, я только вышла, – успокоила меня Карина, – ох, ну
и денек! Видела Маринку?
– Да.
– Вот страсть господня, – вздохнула парикмахерша, – говорила
я ей, не связывайся с Костиком. Да она меня и слушать не стала, и что из этого
вышло?
– Кто такой Костик? – заинтересовалась я.
Карина скривилась:
– Клиент, балбес, жуткий урод!
– И зачем он Марине понадобился?
– Замуж она за него собралась, – сообщила Карина, – наивная
дурочка! Разве такой женится? Смех один!
– А что, этот Костик очень крутой?
Карина вытащила пудреницу, посмотрела на свое уставшее
личико и сообщила:
– Он плевок, пустое место, ни одной копейки не заработал за
всю жизнь!
– И ходит в такой дорогой салон?
– Ага, стрижется у нас, укладывается, маникюр делает,
педикюр.
– Откуда же у него средства?
Карина сунула пудреницу в сумочку.
– Папа с мамой дают. Отец у него бандит!
– Бандит?
– Ой, простите, – начала ерничать Карина, – банкир, банком
владеет, насыпает сынку-балбесу полные карманы золотых пиастров, чтоб он ни в
чем не нуждался! Вот Маришка и решила банкирской снохой стать, ну не глупо ли?
– Почему же? – возразила я. – Если у родителей юноши много
денег, то, наверное, они могут себе позволить содержать молодых. Кое-кто готов
платить за счастье своих детей.
Карина ухмыльнулась:
– Ага, Маринка прямо на крыльях летала! Не так давно
принеслась к нам вся такая…
Парикмахерша даже удивилась, увидев, в каком настроении
маникюрша прискакала на службу. У той горели глаза, а на щеках был настоящий,
не косметический румянец.
– Ну, прямо невеста, – захихикала Карина, слушая, как
Марина, тихонько напевая, расставляет лаки.
– Да, – гордо ответила та, – невеста.
– Без места, – заржала Карина, – и кто жених?
– Костик, – с достоинством ответила Марина.
Карина почувствовала жалость к ней.
– Господи, – воскликнула она, – ну сколько же раз тебе
говорить! Забудь про этот вариант!
Никогда ему родители не разрешат…
– Ошибаешься, – с торжеством в голосе заявила Марина,
вытягивая вперед изящную ручку, – вот, смотри.
Карина глянула на ее хорошенькие, точеные пальчики и цокнула
языком. На безымянном красиво переливалось кольцо, правда, не слишком дорогое,
не с настоящими бриллиантами.
– Мы с Костиком вчера обручились, – сообщила Марина, –
видишь, что он мне купил в честь помолвки!
Жалость в душе Карины сменилась завистью, похоже. Маринке
повезло!
