Ее дивное детище — огромный, как стальной цветок, драгоценный, как волшебная брошь, турбореактивный двигатель для истребителя пятого поколения. Грозное оружие XXI века, гарант безопасности нового государства Российского, «Пятой Империи» русских.
Научно-производственное объединение «Сатурн». Город Рыбинск. Наследник знаменитого завода «Рыбинские моторы».
Все великое начинается с крохотного, едва ощутимого вихря. Из этого вихря раскручиваются галактики, расширяются империи, взрастают вероучения, сотворяются отрасли знаний. Здесь, в Рыбинске, в «проклятые девяностые», среди какофонии и безумства, бандитских «стрелок» и стариковских самоубийств, гульбы и отчаяния, — возник вихрь. Среди распадающегося народа, обреченного общества, торжествующей энтропии появилась крохотная воронка, завертевшая мир в обратную сторону. Малый завиток, обративший вспять процессы распада. Воля, противодействующая энтропии. Этим вихрем был молодой человек Юрий Васильевич Ласточкин, экономист и предприниматель, мечтатель и умница, сметливый глаз и оборотистый ум. Упрямый потомок волжских купцов, уроженец бурлацкой Волги, наследник русской породы, рождавшей на берегах великой реки бунтарей и героев, художников и праведников. Как и все, он упал за борт взорванного ковчега, именуемого государством, в кипящее море «рынка»: мелкотоварного и бандитского, «челночного» и пивного, тупого и мелкотравчатого. Он занимался бизнесом, кооперировался, разорялся, рисковал. Нащупывал связи. «Учился торговать» среди свиста пуль. Учился на сверхскоростях проскакивать опасные участки, где разбивались другие. Учился новому типу общения, в котором тебя не спасет протекция секретаря обкома или генерала КГБ, а только собственная воля, обаяние, понимание интересов, своих собственных и партнера. Вокруг создавались быстрые шальные состояния: на обороте алкоголя, спекуляции недвижимостью, на «нефтянке», а также на наркотиках, торговле «волосатым золотом» и человеческими органами. Вихрь, который возник в сознании Ласточкина, обратил его взор на берег Волги, где на огромных территориях лежал мертвый, никому не нужный завод, подобный выбросившемуся на берег киту, и мелкие хищники догрызали его сгнившую плоть. Это был мертвый кит великой советской индустрии. Образ сбитой американцами авиационной промышленности России. Символ поверженной империи, которой не суждено возродиться. Поруганные деяния отцов, их оскверненные могилы и выброшенные из склепов кости.
Русский мистик Николай Федоров создал учение о священном деле сынов, воскрешающих мертвых отцов. О великом сыновнем долге воскресить отцов, даровавших жизнь сыновьям. Это учение о русской Пасхе, о русском возрождении, о бессмертии России. Вряд ли Ласточкин знал об этом учении, но явился его носителем, сыном, не забывшим отцов, русским, не бросившим Россию в беде.
Купить эту громадную, не имевшую будущего свалку было сущим безумием с точки зрения «экономики первичного рынка», представлений рвача и стяжателя, распылявшего свои «бешеные», даровые деньги в гульбе, в приобретении вилл и яхт, в безумном потреблении. Ласточкин, накопив сбережения, купил завод, стал владельцем контрольного пакета акций, получив контроль над кладбищем. Там же, на этом кладбище отцов, он дал себе слово превратить завод в лучшее предприятие России, сделать российское моторостроение лучшей отраслью мира, возродить авиацию Родины.
Только такая сверхзадача, непостижимая для пошлого здравого смысла, безумная с точки зрения тривиальной логики, религиозная и прекрасная по своей глубине и размаху, ведет к победе в безнадежных, как смерть, условиях. Только этот богатырский, связанный с высшими ценностями возглас может разбудить сонных людей, обессиленных творцов, изнуренных работников. Этот зов был услышан. Так в древности князь среди посеченного войска ставит свой стяг, и к этому стягу стремятся оставшиеся в живых, не сдавшиеся, выстраивают новый строй.
Ласточкин стал собирать команду. Здесь, в Рыбинске, на других КБ и заводах среди оскорбленных, но не сдавшихся, не продавших секреты родины ЦРУ, впроголодь работающих за кульманами, получающих зарплату ржаным хлебом и китайским ширпотребом. Конструкторы, инженеры. Специалисты по маркетингу, финансисты, кадровики. Так набирают команду космонавтов перед высадкой на Луну. И такая высадка состоялась. Среди лунного пейзажа разгромленного завода, среди кратеров и пыльных вмятин стали возникать цеха невиданного дизайна, корпуса кристаллической красоты, люди с волевыми ясными лицами, которых Андрей Платонов называл «одухотворенными людьми». Ласточкин собирал свое воинство, как мастер по кусочкам драгоценной смальты создает неповторимую мозаику. Добивался кредитов в банках. Покупал за границей самое лучшее, невиданное в России оборудование. Расширял свою «империю», присоединяя к ней другие заводы и конструкторские бюро, испытательные стенды и лаборатории. Подбирал брошенное на землю. Вдыхал жизнь в омертвелое. Судьба свела Ласточкина с Михаилом Аслановичем Погосяном, главой фирмы «Сухой», почти единственной уцелевшей от погрома авиаиндустрии СССР, с потухшими звездами «Ту», «Ил» и «МиГ». Два романтика и подвижника, организатора и блистательных практика — нашли друг друга. Замыслили создать гражданский самолет мирового класса «Суперджет» и истребитель пятого поколения Су-35. Их замыслы близки к реализации. «Суперджет» летает, собирая покупателей на мировом рынке. Су-35 имеет построенный двигатель и ждет, когда Министерство обороны «спустит» производственникам долгожданный «оборонный заказ».
Чудо произошло. Обычное Русское чудо, выносящее Россию из «черной дыры» истории, возводящее на руинах прежней империи империю новую. На руинах сталинской Четвертой империи — Пятую — империю русских. Ласточкин — русский пассионарий, провозвестник русского будущего. Ласточка русской цивилизации.
Заводские корпуса — граненые кубы, параллелепипеды и цилиндры, с кристаллической точностью расставленные на берегу Волги. Цеха своим простором, чистотой, организованным, мягко освещенным пространством похожи на залы музея: малолюдные, нешумные, с таинственным свечением драгоценных экспонатов. Станки ничем не напоминают своих предшественников — потный металл, маслянистая ветошь, рев и скрежет, вихри горячих стружек, суровый фрезеровщик в фартуке металлической щеткой чистит верстак… Станки, просторно и красиво расставленные, сродни застекленным шкафам, дорогим буфетам, в которых сквозь стекла что-то драгоценно мерцает, беззвучно искрится, чуть слышно звенит. Прошедшие обработку детали выглядят, как музейные экспонаты, — сияющие сосуды и узорные чаши, ожерелья и броши, экзотическое оружие и части доспехов, то ли рыцарских, то ли солдат из киноэпопеи «Звездные войны». Каждый станок: французский, немецкий, японский, — стоимостью в несколько миллионов долларов. Орудие производства, основанное на новых физических принципах, небывалых технологиях, совмещенное с быстродействующими компьютерами, способное создавать совершенные изделия, из которых складывается цивилизация XXI века. Здесь на паритетных началах с французами строятся двигатели для пассажирского лайнера «Суперджет-100», который начнет курсировать на авиалиниях средней дальности в России, Европе, Америке, по всему миру. Этот двигатель соответствует самым высоким европейским стандартам, прошел самые придирчивые проверки зарубежных экспертов: пониженный уровень шума, минимальный расход горючего, сведенные к минимуму вредные выбросы и при этом — надежность, долговечность, компактность, придающие самолету скорость и мощь. Только создав наукоемкое производство, оснащенное сверхсовременными станками и линиями, мы сможем конкурировать с индустриальными странами, стать частью мировой индустрии. Только стремительным рывком, преодолев двадцатилетнее отставание, опережающим, а не догоняющим броском, мы можем встать в строй передовых постиндустриальных держав. Цех — как новый, исполненный здоровья и силы орган, пересаженный в больное тело изнуренной русской промышленности. Прижился, наполнил одряхлелое тело биениями, молодыми импульсами, силой и свежестью, оживляя и омолаживая уставший организм. Это и есть модернизация. Это и есть Развитие. Использование инновационных технологий, где каждое нововведение меняет не просто цех и завод, а всю русскую цивилизацию.
