Куприянов преобразился. Его самодовольное плотоядное лицо одухотворилось. Сытый баритон приобрел страстные вибрации проповедника и пророка. Речь наполнилась несвойственными ему оборотами. Он прибегал к понятиям, которых прежде никто от него не слышал. Есаул знал тайну его преображения. Через зал к нему тянулась едва различимая струнка света, в которой трепетали бесчисленные цветные частицы, как перламутровые пылинки, танцующие в солнечном луче. Они касались лба Куприянова, погружались в белую холеную кожу, и в точке соприкосновения кипел крохотный стоцветный вулканчик. Есаул знал прв-исхождение луча. Знал, кто скрывается в тени за открытыми дверями салона. Кто направляет на Куприянова кодированный поток молекул, превращающий пресного пошляка и ленивого сибарита в пылающего интеллектуала и провидца. Словозайцева не было видно, но он был рядом, управлял дебатами.
— Человек изнывает от себя самого, хочет сбросить с себя «человеческое», преодолеть вмененное ему природой обличие. Погоня за новизной — все новые предметы роскоши, новые знакомства, новые автомобили и жилища, путешествия по новым местам, новые партнеры в любви — это проявление тоски человека, связанной с его «человечностью». Люди меняют пол все от той же тоски, пытаясь восстать против вмененного им облика, роли, чувственности, демонстрируют «восстание полов». Революция геев и лесбиянок — это отчаянная попытка сбросить рабство изначальной со-творенности, на страже которой стоит неумолимая природа, жестокая мораль, репрессивное общество. Биореволюция, совершаемая в тиши лабораторий, но готовая, словно буря, вырваться в мир, обещает человеку истинную свободу — свободу выбора плотских форм, которые, словно маски, станет менять душа на великом карнавале бессмертных превращений. Человек сможет путешествовать не только в пространстве, меняя города и континенты, и не только во времени, принимая образ своих давних предков и еще нерожденных потомков. Он сможет путешествовать но всей «кривой эволюции», превращаясь в птицу, рыбу, африканского слона, игуанодона времен мезозоя, в гигантский цветок реликтовой орхидеи или в тысячелетнюю секвойю. Сохраняя свойства своей бессмертной души, может превратиться в микроба, в кристаллик гранита, в луч света. Сберегая в полной мере свою личность, сможет в виде электромагнитной волны стремительно перемещаться в мирозданье, навещая другие миры, вступая в контакт с иными видами жизни. Ибо он сам становится иным видом жизни, для которой Солнце — есть такой же, как и он, человек, сбросивший условную, необязательную форму. Мы можем являться в мир в виде звука, вкуса или запаха. Стать, если угодно, воплощением одного непрерывного, растянутого на десятки лет оргазма, что, впрочем, мало чем отличается от воплощения в Солнце. Биореволю-Ция, о которой я вам говорю, несет истинную свободу, не сравнимую с той, которую влекут за собой революции социальные. Биореволюция — это и есть истинный либерализм, переходящий из социальной и моральной категории в категорию Вселенной. Однако все мною сказанное относится лишь к вам, «мировой элите». Становится уделом избранных, на которых, говоря народным языком, Бог «положил свой глаз». «Среднестатистический человек», «антропологическая посредственность» должны исчезнуть, не вписавшись в новый виток эволюции…
Зал зачарованно слушал. Люди внимали с галлюциногенным блеском в глазах, слегка покачиваясь, как пьяные.
— Вы можете спросить меня — в чем же моя предвыборная программа? Может, в том, как увеличить доход на душу населения? Или провести реформу РАО ЕЭС? Или продвинуться по пути гражданского общества? Что, спросите вы, сделаю я для формирования среднего класса? Разочарую вас, господа. Вы услышите от меня абсолютно другое. Моя задача — вас, избранную элиту России, привести к Богу. Не в церковь к приходскому батюшке, не к текстам священного писания на уроках закона Божьего, не в календарную круговерть религиозных праздников. Но к Богу буквально. К персту, которым Бог коснулся глиняного Адама, превращая его минеральные неживые частицы в одухотворенного человека. Биореволюция разбудит в человеке все спящие молекулы, проведет человека вспять к моменту творения, поместит в мир чистых энергий — света, магнетизма, гравитации, к тому моменту, когда перст Божий коснулся глиняного сосуда, наполнив его Духом Святым. Мы воспроизведем миг творения. В микросекунду Божественного касания, когда исчезла грань между человеком и Богом, когда образ и подобие Божий становились достоянием человека, когда Бог становился человеком, а человек Богом, мы перебросимся в Бога. Раскаленным ручейком плазмы, стремительной корпускулой света, вспышкой электромагнитной волны мы вонзимся в перст Божий. Станем Богом. Это и есть истинное Богопознание, подлинная Боговоплощенность, неразделимая Богослиян-ность…
Есаул смотрел на Куприянова. Тот казался огромным сияющим монументом, отлитым из таинственных сплавов, из неведомых металлов, которых не существовало в природе. Был голым сияющим исполином, в которого вливалась непрерывная струйка разноцветных молекул. Облучала его поверхность, брызгала радужными каплями, орошала лик, выпуклую грудь, мускулистый живот, напряженный пах. Он был кумир, которого воздвигнут посреди России и которому поклонится околдованный, обреченный на истребление народ. Религия, которую исповедовал Куприянов, была религией смерти. Возвращением к Богу именовалось исчезновение Человека, свертывание, истребление человечества. Это был гимн Танатосу. Проповедь нового мистического Сверхчеловека, перед которой меркли изыскания «Аненнербе».
— Когда мы вернемся к Богу и станем Богом, покинув сотворенный Богом мир, то этот мир уже будет не нужен — в нем не останется человека. Он может погаснуть. Это и будет концом истории, концом мира, завершающим аккордом Вселенной. Наступит великое, всепоглощающее Ничто, которое одновременно будет великим изначальным Всем, то есть Нами…
Куприянов умолк. Воцарилась тишина, какая бывает в абсолютном вакууме, где нет носителя звуков, но любая весть переносится беззвучной электромагнитной волной. Так же беззвучно мчались из зала к Куприянову волны обожания и поклонения, молитвенные восторги и уверения в вечной любви. Лишь постепенно безмолвие экстатической страсти стало сменяться вздохами и любовными стонами, страстными всхлипами и криками ликования:
— Браво!.. Виват Президенту!..
Все стали срываться с мест, стремились к кумиру, хотели коснуться его одежд, лобызать стопы, припасть жадными губами к следам его ног. Так встречают на площади Ватикана появление понтифика, наместника Бога на земле. Восторженней всех взывала мадам Стеклярусова, умоляюще протягивая к Куприянову руки:
— Аркадий, сделай мне подтяжку — сам знаешь чего!.. Хочу бесконечное количество раз терять мою девственность!
Ей вторила дочь Луиза Кипчак:
— Аркаша, ты бесподобен!.. Вожделею тебя!.. Устала от этого грубияна Малютки!.. Приду к тебе сегодня ночью и ты увидишь, как светится в темноте моя морщинка!..
Попич в суматохе действовал, как дюжина швейцарских гвардейцев, отгоняющих от понтифика обезумевших богомольцев. Пинал, толкал, возвращал всех на место:
— Дамы и господа!.. Уймите свои восторги!.. Аркадий Трофимович никуда не уходит!.. Он остается с нами не только на вечер, но и на следующий президентский срок!.. Прошу задавать вопросы участникам дебатов!.. Полагаю, полученные ответы еще больше укрепят вас в выборе, который, нет сомнения, уже состоялся!..
