В дверь каюты раздался стук. Есаул подумал, что это пунктуальный капитан Яким хочет доложить обстановку, сообщить о приближении вертолета, куда перегрузят тело несчастного террориста.
— Войдите, — произнес он устало. Дверь отворилась, и в каюту просочился губернатор Русак. Оказавшись в каюте, заговорщически оглянулся и плотно прикрыл дверь. Весь его вид выказывал предельную осторожность, скрытность, страх преследования и вместе с тем отчаянную решимость.
— Знаю, знаю, знаю!.. — заплескал он ладонью, останавливая Есаула, который пришел в крайнее раздражение, увидав у себя человека, которому только что собирался проломить голову. — Вы считаете меня убийцей, врагом, заслуживающим смерти. Но я явился к вам открыть мою тайну.
Я не враг, не «чужой». Я — «свой». Я — ваш тайный ДРУГ, единомышленник и сподвижник. Всем сердцем сочувствую тому, что выкрикивал перед смертью героический полковник Клычков. Как и он, я ненавижу жидов. Как и он, веду борьбу за полное их искоренение на святой Руси. Я разделяю убеждения бедного и прекрасного юноши, жертвенного лимоновца. Если бы вы побывали в моем губернаторском кабинете, вы бы увидели, что в задней комнате, на стене, у меня висит красный флаг. В городе у меня действуют советы депутатов трудящихся, а коммунистам я тайно выделил лучшее помещение в их бывшем обкоме. Я должен был умертвить столь жестоким образом полковника и нацбола, ибо точно так же поступал советский разведчик, внедренный в гестапо, — принимал участие в пытках подпольщиков, чтобы его не разоблачили враги.
Русак и впрямь походил на законспирированного разведчика. На нем уже не было алой мантии и золотого императорского венца. Он был во всем сером, невзрачном. Тараканьи усы, обычно вызывающе и надменно торчащие, теперь были подстрижены, превратились в скромные бухгалтерские усики, не вызывавшие к их обладателю никакого интереса. Он сжался, ссутулился, старался занимать как можно меньше места. Говорил шепотом, постоянно оглядываясь, давая понять Есаулу, что за ним следят. Однако Есаул чувствовал исходящие от него сквознячки смертельной опасности. Потаенное око сотрясалось от волнения, предупреждало о приходе врага. Так чуткие звери испытывают ужас, предугадывая землетрясение, начинают дрожать и выть в ночи. Так колдуны, прозревая близкую смерть, начинают бить в бубен, подымая уснувшее стойбище.
— Я узнал о кончине Толстовой-Кац. Ее засекли дикторскими пучками. Воздав по заслугам, накрыли ее гроб американским флагом. Она — опасная ведьма, злобная ворожея. Ее колдовскими усилиями мягкий и слабовольный Президент Парфирий отказался от третьего срока. Командуя сонмом колдунов и волхвов, она обеспечивала предвыборную кампанию Куприянова, парализуя волю его противников. Она ненавидела вас, хотела вас умертвить или лишить рассудка. В ее каюте лежит ваша фотография, которую она колола булавками, поджигала на свече, поливала расплавленным свинцом и, простите, опрыскивала своей тлетворной жидкостью, от которой мгновенно высыхала трава и больше не росла на том месте, где ее приспичивало присесть. Я знаю, она приходила к вам, чтобы выведать ваш сокровенный «план». Но вы, человек воли и светлой энергии, не поддались на ухищрения. Восхищаюсь вами…
Есаул вздрогнул, услышав слово «план». Это было кодовое, ключевое слово, прорвавшееся сквозь словесную неразбериху. Русак явился, чтобы выведать «план». Повторял поход Толстовой-Кац. Русак действительно был разведчик, но разведчик врага, посланный в его «ставку» под видом перебежчика. И это открытие взывало к бдительности. Понуждало оборонять священный ларец под сердцем, скрывавший драгоценный секрет.
— Василий Федорович, я — с вами, я — ваш. Кругом нас враги. Доверьтесь мне. Хочу стать частью вашей «команды», подставить плечо. Хочу участвовать в осуществлении «плана». Поделитесь со мной, в чем его суть?..
Есаул чувствовал под сердцем драгоценную точку, к которой подбирается враг. Окружал эту точку рубежами обороны. Окапывал противотанковыми рвами. Заслонял минными полями. Русак искренне, с поражающей достоверностью изображал единомышленника. Его настойчивость была настойчивостью друга, желавшего помочь. Торопливость и взволнованность речи свидетельствовали об опасностях, которые он пережил, ведя борьбу с ненавистными заговорщиками. Исходящая от него энергия незримыми щупальцами устремлялась к Есаулу, шарила в его душе и рассудке, нащупывая желанную цель. Эта энергия обжигала, словно ядовитые лучи, проникала сквозь материальные оболочки, добиралась до сокровенной сути.
— Не правда ли, вы хотите войти в доверие к Куприянову, чтобы позже его опорочить? Хотите поступить к нему на службу, сохранив за собой свой пост, чтобы в дальнейшем начать саботаж и свалить режим Куприянова? Хотите разоблачить масона Добровольского и вскрыть его «мировую сеть».? Я вам помогу, я обладаю исключительной информацией…
Есаул отбивался от назойливо шарящих щупальцев. Заслонялся от незримой, просвечивающей радиации, которая вторгалась в душу, подбираясь к святыне.
— Всю мою жизнь я посвятил борьбе за народное дело. Мой отец был коммунистом и первым уехал в казахстанскую степь подымать целину. Мой дед партизанил в тылу врага, взрывал в лесах Белоруссии составы фашистов. Мой прадед был революционером, соратником Дзержинского и участвовал в операции «Трест». Вот посмотрите. — Русак расстегнул на груди скромную серую рубашку и показал золоченую ладанку на скромной хрупкой цепочке. — Это родовая реликвия. В ней находится завиток бороды Феликса Эдмундовича, который «железный Феликс» подарил прадеду на память после уничтожения террориста Савинкова. Эту священную реликвию я всегда ношу с собой. Как талисман, она оберегает меня от несчастий.
Есаул смотрел на старинную ладанку, лежащую на ладони Русака, и «лобное око» — ясновидящий орган — прозревало в Русаке коварный обман, скрытую жестокую сущность. Русак утратил человеческое обличие и явился в образе своего тотемного зверя — зайца-русака. Но не милого пугливого грызуна, населяющего русские поля и опушки, грызущего кочерыжки на капустном поле, а в виде косматого хищника, с кровавыми резцами и набрякшими от крови глазами, что обгладывает берцовую кость.
— Товарищи просили меня связаться с вами. В нашем городе все готово к восстанию. На нашей стороне ОМОН, соседние воинские гарнизоны, народные дружины, коммунисты, партия «Родина», лимоновцы, церковь, мелкий и средний бизнес. Сложилась реальная «объединенная оппозиция», которая не хочет мириться с продажной олигархической властью, представленной Куприяновым. Видит в вас, Василий Федорович, своего идеолога и вождя. Мы ждем сигнала к восстанию.
«Лобное око» вращалось в костяной глазнице, рождая невидимые пульсирующие вспышки. Как импульсы локатора, они облучали Русака, пробивали его маскировку, указывали истинное обличие. Заяц-русак превратился в саблезубого тигра с пламенеющей пастью. Скалил чудовищные, в розовой пене клыки, напрягал свирепые мускулы, придавил когтистой лапой нежное тело растерзанной антилопы, у которой фиолетовые, полные слез глаза остекленели в последней муке.
— Мне кажется, здесь, на теплоходе, надо действовать решительней. Тут собрался высший масонский круг. Здесь главные заговорщики, которые планируют еще до президентских выборов совершить государственный переворот. У меня есть предложение — давайте их всех отравим. У меня припрятан быстродействующий яд. Добавим его в пищу во время очередной дегустации блюд по рецептам обжоры и чревоугодника Михаила Кожухова, подавившегося жуком-плавунцом.
