Парню приходится согласиться. Подумав, что
Ксюша с больным желудком (Борис не знает про аборт) не рискнет далеко уйти от
унитаза, Борис-Женя бежит с ведром на помойку.
Ксюша выходит из сортира, идет в комнату,
приближается к Ане и понимает, что подруга мертва. В полном ужасе девушка
бросается в прихожую, хватает куртку Ани, то ли по ошибке, то ли решив, что
умершей такая обновка ни к чему, и выбегает из квартиры.
У нее хватает ума не ехать на лифте, чтобы не
столкнуться с Борисом, а спуститься по лестнице пешком, но каждый шаг дается
Ксюше с огромным трудом – внизу живота горит огнем, а на улице ей становится
еще хуже. В полуобморочном состоянии Ксюша проходит пару кварталов, потом,
понимая, что сил больше нет, она заходит в первый попавшийся дом, начинает
подниматься по лестнице, хочет позвонить в первую же квартиру и попросить
вызвать «Скорую помощь».
Но тут силы оставляют ее, Ксюша сползает на
ступеньку и проваливается в обморок. Время позднее, из квартир никто не
выходит, окоченевшее тело несчастной находят лишь утром, его отправляют в морг
как неопознанное.
– Значит, девушка погибла… – растерянно
пробормотала я.
– От криминального аборта, – кивнул
Олег, – только, думается, Борис все равно бы убил ее как ненужную
свидетельницу. Труп Ани он вывез в Подмосковье и зарыл в лесу. Ване и
учительнице ничего не сказал, триста тысяч оставил себе.
Краснов, естественно, узнал, что Аня пропала,
Елена Тимофеевна сказала ему о том, что дочка ушла на почту за деньгами.
– Погоди, – оторопела я, –
Елена Тимофеевна знала о Ване? Была в курсе того, что он жив? Ты ничего не
путаешь?
Олег укоризненно покачал головой:
– Сама ведь говорила, что станешь молчать
как рыба! Ты столько раз перебивала меня, когда я хотел договорить до конца,
что не поняла суть. Да, Елена Тимофеевна великолепно знала про Ваню. Ты еще не
догадалась, в чем дело?
– Нет, – прошептала я, –
извини, но нет!
– Да ну? Так и не поняла, кто эта
учительница, мозг банды, милая репетиторша, наводчица, похитительница детей?
– Эльза Марковна!!!
– Да, – подхватил Олег, – у
дамочки были документики на это имя, причем абсолютно подлинные, только
настоящая Эльза Марковна и ее несчастная внучка погибли в огне пожара, в
квартире, принадлежавшей лучшей подруге учительницы. Та позвала Эльзу Марковну
временно пожить у себя, потом подлила жертвам в чай снотворное, взяла их
документы, подожгла квартиру и съехала вместе с Полиной к Ване-Павлу. Вечером
парень получил от милой старушки убийственную, прости за неуместный каламбур,
дозу лекарства. Лже-Эльза Марковна надеялась, что Иван скончается, но с тем
случился инсульт, впрочем, врачи считают состояние Краснова-Леонтьева
безнадежным.
Внезапно у меня в мозгу ракетой вспыхнуло
воспоминание. Вот маленькая девочка-школьница сетует:
– Такая хорошая училка была, обед мне
грела, жаль, погибла, сгорела в квартире. Я ведь к ней в тот день приходила, но
позаниматься не сумела, у Елены Тимофеевны внучка свинкой заболела.
А потом девочка рассказала, что на лестницу
выскочил хохочущий ребенок и Елена Тимофеевна быстро сказала:
– Соседка пришла за мукой со своей
дочкой. Вот из этой квартиры.
Учительница ткнула пальцем в дверь. Но я-то
знаю, что с ней на одной лестничной клетке проживала Лиза и мужик-пьяница,
никаких женщин с крохотными детьми там не было. Так вот что насторожило меня
тогда в рассказе пятиклассницы, вот почему я испытала какое-то легкое
недоумение…
– Не может быть, – прошептала
я. – Елена Тимофеевна! Нет, неправда.
– Очень даже правда, – мрачно заявил
Олег. – Помнишь, ты рассказала мне, что Елена Тимофеевна, открыв тебе
дверь, ну, в тот день, когда ты явилась к ней в куртке дочери, воскликнула:
«Аня?» – и упала в обморок. Знаешь почему?
– Ну…
– Ты стояла на лестнице, позади было
окно. День выдался солнечный, яркий свет бил тебе в спину, лица нежданной
гостьи Елена Тимофеевна не разглядела, зато куртку узнала сразу, и на какое-то
страшное мгновение ей показалось, что домой вернулась убитая Аня. Женщина на
самом деле на секунду лишилась чувств, но потом, быстро придя в себя,
подслушала разговор, который вели вы с Лизой, и сообразила – это невероятная
случайность.
– Зачем же она отправила меня узнавать,
откуда в секонд-хенде взялась куртка?
– А что ей было делать на глазах у
любопытной Лизы, которая развесив уши внимательно следила за разворачивающимися
событиями? Только и оставалось, что изображать мать, готовую выложить за
сведения о судьбе дочери любые деньги!
– Она сама убила Аню!
– Чужими руками, – сказал
Олег. – Елена Тимофеевна великолепно понимала, что Борис-Женя уничтожит и
Аню, и Ксюшу, уберет их, как ненужных свидетельниц, но не остановила дочь, а
попросила ее поторопиться. Впрочем, мне кажется, вернись Аня домой живой и
невредимой, мать нашла бы способ избавиться от нее.
– Но почему?
– Боялась, что Аня пойдет в милицию.
Перед тем как уйти к Борису, девушка сказала: «Не верю я ему, кто же носит с
собой в сумочке просто так триста тысяч! Нет уж, мы с Ксюхой, конечно, съездим
к Борьке и поговорим с Сильвией. Если она скажет, что и впрямь как дура тащила
такое количество баксов, тогда возьмем по десять тысяч, но что-то мне
подсказывает: врет Борис. Может, лучше сразу в милицию податься?»
«В отделение всегда успеешь, – быстро
сказала мать, – сначала поезжай на встречу, вдруг дело обстоит так, как
говорит твой знакомый».
Женя-Борис убивает Аню. Ване-Павлу он ничего
не сказал о происшествии, потому что решил единолично завладеть огромной
суммой. Родителей Ани преступник не знает, Аглая рассказывала мужу, что ее
подруга живет вместе с матерью, воспитывает одна ребенка, никогда не была
замужем и очень нуждается. Борису и в голову не приходит, что Аня дочь Елены
Тимофеевны и ребенок у нее от Вани-Павла.
Елена Тимофеевна в свою очередь тоже ничего не
сообщает Ване о судьбе Ани. А тот, страшно волнуясь, боится рассказать ей о
том, что встречался с Аней под именем Жени Славского.
Одним словом, все друг другу врут, но до поры
до времени ситуация остается стабильной.
Испуганный Борис, убив Аню, чувствует себя не
слишком уютно, при этом его пугает сбежавшая Ксюша. О том, что девушка умерла,
преступник не подозревает. Борис решает временно затаиться и говорит
Ване-Павлу:
– Больше пока не буду участвовать в
делах.
Приятель соглашается:
– И мне что-то не по себе.
