– Ишь, лентяйка! Баба заболела, спать
легла, так помоги! Курей загони, корову подой, ан нет! Эх, девка, не вырастет
из тебя толковая хозяйка!
Я стоически сносила наказание. Обижаться на
старуху было невозможно, по деревенским меркам девочка в шесть лет уже большая,
помощница в доме, мои одногодки готовили обед, пока родители ломались в поле за
трудодни…
– Так кому я понадобилась? –
прогудела Галя.
Я вынырнула из некстати нахлынувших воспоминаний
и ответила:
– Мне.
– И чего вы хотите?
– Вот, видите на мне курточку?
– Ну?
– Ваш сосед по квартире, Алик…
– Знаю Алика, – кивнула Галя.
– …продал мне ее, – закончила
я, – недорого взял, вещь хорошая, качественная…
– А я тут при чем? – нахмурилась
она.
– Так Алик сказал – ваша курточка, вроде
попросили его ее продать?
– А че? Нельзя? – потемнело лицо
продавщицы.
– Конечно, можно, – натужно
улыбалась я, – только вот незадача…
– Тьфу, пропасть! – в сердцах
воскликнула Галя. – Да говори толком, в чем дело! Не тяни!
– Ваша куртка?
– Что я, по-твоему, чужую вещь продавать
стану?
Я вздохнула, с Галей очень тяжело беседовать.
Она держит глухую оборону и моментально начинает стрелять из всех орудий,
услыхав любой вопрос. Наверное, у нее очень тяжелая жизнь, раз она везде видит
подвох.
– Курточка замечательная, очень удобная,
но вот как ее стирать?
Галя замерла с открытым ртом, потом спросила
совершенно нормальным голосом:
– Как стирать?
– Ну да, – затараторила я, –
вещь не новая, у меня на обновки денег не хватает, вы ее до меня носили, уж
расскажите, пожалуйста, стирать при какой температуре? Можно ли в машине? Она
белая, маркая…
Продавщица неожиданно усмехнулась:
– Я ее не носила.
– Да? Почему же? Отличная шмотка.
– Ты на меня глянь, – засмеялась
Галина, – эта куртенка только на мой кулак налезет…
– Но она ведь ваша?
– Иди сюда, – поманила меня пальцем
Галина.
Мы прошли в служебное помещение, она
плюхнулась на жалобно застонавший под ее весом диван.
– Девки тут противные, – покачала
головой продавщица, – уши развесят, подслушают, о чем говорят, а потом
давай языками молоть! Куртку мне Генка припер, сволочь!
– Муж ваш?
– Нет, мы не расписаны были, пьяница он
подзаборная. Ничего хорошего от него я не видела, одни колотушки.
Я с сомнением покосилась на Галю, интересно,
какого размера должен быть мужчина, бьющий такую женщину?
– Только водку трескал, – с
возмущением продолжала она, – это он может! За всю совместную жизнь один
лишь подарок принес, куртку! Прямо чистое издевательство, зачем мне такая
крохотная! Взяла ее, сунула в шкаф и забыла. А тут как-то полезла в шифоньер и
наткнулась на нее. Чего, думаю, висит? Надо ее куда-нибудь деть, ну и отдала
Алику, хоть сколько выручу, уже хорошо.
– Вот беда, – заохала я, – а
где ваш Гена куртку взял?
– Уж не в магазине купил, спер скорее
всего, – фыркнула Галя.
– Не подскажете, где его найти можно?
– Генку?
– Ну да.
– Шут его знает, мы уже полгода не
виделись, я только рада, – заявила Галя, – лучше совсем без мужика,
чем с таким уродом.
– А адрес его помните?
– Не знаю, он у меня жил. Телефон могу
дать, рабочий.
– Вот спасибо, – обрадовалась я.
Галя открыла шкафчик, вытащила огромную черную
сумку, порылась в ней, выудила записную книжечку, помусолила растрепанные
странички и сказала:
– Ага, пиши. Фамилия ему Крысин, очень
она ему подходит, крыса он и есть.
Сунув бумажку с номером в карман, я пошла
домой. Скорей всего Анны Кузовкиной давно нет в живых, надеюсь, этот Крысин
прольет свет на историю.
Возле нашего подъезда стоял роскошный джип.
Блестящие, полированные бока машины говорили о том, что ее только что пригнали
с мойки. Во дворе ни у кого нет подобного автомобиля, самый дорогой, по
названию «РАФ-4», имеет Ольга Костюкова из сорок девятой квартиры, остальные
жильцы рулят на подержанных иномарках и «Жигулях». Я обогнула капот и услышала:
– Вилка!
За рулем дорогого внедорожника сидел мой муж,
Олег Куприн. Сказать, что я удивилась, это не сказать ничего.
– Что ты тут делаешь? – вырвалось у
меня.
– Вот, – развел руками мой майор, –
помочь попросили.
– Кто?
Олег разинул было рот, но тут из недр джипа
выбрался дядька, больше всего похожий на главного героя анекдотов про «новых
русских». Круглая голова была обрита, вместо волос над кожей топорщилась
маленькая щетинка. Несмотря на пронизывающий ветер, он был без пальто. Его
крепкий, если не сказать толстый, торс обтягивала нежно-голубая футболочка, на
шее болталась золотая цепь. У бабки в Попугаихе был пес Дик, живший в конуре,
вот он большую часть своей жизни просидел на цепи такого размера, только,
естественно, не золотой.
– Ты Виола? – густым басом спросило
чудище.
Я кивнула и попятилась.
– Ну давай знакомиться, – прогудел
«браток» и протянул мне пухлую ладонь, украшенную толстыми, сарделеобразными
пальцами. На указательном и безымянном сверкали перстни.
– Вован, – сообщил он.
Я отступила на шаг.
– Кто?
– Вован, – повторил толстяк и
радостно улыбнулся, – вообще-то, Владимир Семенович Кагарлицкий, но для
близких друзей просто Вован.
– Э… – забормотала я, – а я Вилка,
просто Вилка.
– Владимир, – донесся из кожаного
салона дребезжащий старушечий голосок, – доколе мне тут сидеть?
– Сейчас, мама, – ответил Вован и
нырнул внутрь джипа.
