Вдохновленная этой замечательной идеей, я
выскочила из ванной и налетела на Марину Степановну.
– Виолетта! – взвизгнула
старуха. – Что за манера скакать по квартире, словно больное кенгуру?
– Извините, – промямлила я, пытаясь
скрыться в спальне, – взбодрилась после душа.
Марина Степановна уцепила меня за рукав.
– Виолетта! Вы отдавили мне ногу!
– Простите, я не нарочно.
– Теперь у меня снова начнется приступ
астмы!
Как могут быть связаны между собой нога и
астма, я не знаю. Ладно бы старуха вспомнила про артрит!
– Ей-богу, я нечаянно, Мадлена
Пафнутьевна! – выпалила я. – Не со зла, мне очень жаль вашу ногу!
Марина Степановна сначала поджала губы, а
потом прошипела:
– Хорошо, Виолетта, очень хорошо, –
и удалилась по коридору с высоко поднятой головой.
– Ну, Вилка, ты даешь, – хихикнула
Кристя, наблюдавшая за этой сценой из своей комнаты, – теперь тебя Марина
Степановна со свету сживет.
– Да что я такого сделала-то? Ну
наступила ей на ногу, случайно ведь!
Кристя прищурилась.
– Ты специально глупой прикидываешься?
– Нет, – растерянно ответила
я, – ей-богу, не понимаю, что произошло?
– Ты только что назвала ее Мадленой
Пафнутьевной, – захохотала Кристя, – и не говори, что сделала это
случайно!
– Да ну?!
– Вилка, не притворяйся!
– Но честное слово, я не заметила как…
– Ладно тебе, – погрозила мне
пальцем Кристя и включила компьютер.
Я пошла по коридору в свою спальню. Надо же,
Мадлена Пафнутьевна! Откуда я только взяла это имечко, уму непостижимо! Ясное
дело, теперь старуха объявит мне непримиримую войну.
Глава 28
В барак к Нюсе я прибежала на следующий день в
районе семи вечера. По дороге, в метро, пролистала почти всю новую книгу
Смоляковой. Надо же, опять у нее вышел отличный детектив. Крутой сюжет,
моментами страшно, моментами смешно. Оторваться от ее произведений просто
невозможно, похоже, что мне никогда не написать ничего даже отдаленно похожего.
Как читатель я была в полном восторге, а как коллега по цеху едва справлялась с
завистью.
Нюси дома не оказалось. Я отбила о филенку
кулак и в изнеможении прислонилась к стене. Плечо задело висящий таз, и он,
больно стукнув меня по голове, с ужасающим грохотом рухнул на пол.
– Кого тут черти носят, – послышался
недовольный, хриплый голос.
Дверь, расположенная напротив, отворилась, и в
коридор выплыла женщина огромных размеров. Скрестив на подушкоподобной груди
две здоровенные ручищи, она принялась меня ругать:
– Глаз нету? Пообваливала все на пол,
пошвыряла, шум устроила. Ты, ваще, кто такая? Че в нашем коридоре делаешь, кто
пустил?
Я мирно улыбнулась:
– К Нюсе пришла, а ее нет. Можно
подождать ее где-нибудь?
Бабища шумно высморкалась.
– Ступай отсюда, нечего здесь ошиваться.
– Так я не к вам пришла, а к Нюсе. Не
имеете права меня гнать!
Соседка уперла руки в бока:
– Вали отсюда, нет твоей собутыльницы.
– А где она, не знаете?
– Знаю.
– Подскажите, пожалуйста.
– В морге, – гулко, словно из бочки,
сообщила громадина.
– В морге? – растерянно переспросила
я. – А когда вернется?
– Ты дура? – усмехнулась
соседка. – Кто же оттуда возвращается? Если попал, все, пеките блины на
поминки.
– Так Нюся умерла! – оторопела я.
– О чем тебе и толкую, – равнодушно
подтвердила толстуха.
– Когда?
– Пару дней назад.
– Господи, она же молодая совсем, –
растерянно бормотала я, – что же с ней случилось?
Баба презрительно сморщилась:
– Молодая, да ранняя, выпить любила, в
особенности последнее время. Ужрется и весь туалет уделает, ее тут наши побить
хотели! Никогда за собой не убирала…
Я тупо смотрела на «гренадера». Похоже,
кончина Нюси ее совершенно не опечалила, даже наоборот – обрадовала.
– Пожалуйста, скажите, что с ней
случилось.
– Я ей никто и знать ничего не хочу, у
тетки спрашивай.
– У кого?
– Дверь пни как следует, –
посоветовала бабища, – там ейная тетка или другая какая родственница,
вчерась заявилась, наследница! Тьфу на нее.
– Но комната заперта, – растерянно
пробормотала я, – я стучала, стучала…
– Стучала! – передразнила меня
грубиянка.
Потом она со всего размаха треснула ногой по
двери. Та с легким скрипом открылась. Стало видно всю пеналообразную комнату.
На продавленном диване, поджав грязные босые ноги, свернулась калачиком
женщина.
– Во, любуйся, – прогромыхала
великанша, – наследница, блин! Тоже ужратая! Не будет нам покоя!
Я подошла к софе и потрясла спящую за плечо.
Та приоткрыла мутные глаза.
– А? Что?
– Где Нюся? – накинулась я на нее.
Женщина села и потрясла растрепанной головой.
– Ты кто?
– Подруга Нюси, а ты кем ей приходишься?
– Валя я, тетка ее двоюродная.
– Где Нюся? – повторила я вопрос, в
душе надеясь на то, что толстуха-грубиянка наврала мне про смерть девушки.
Но Валя шмыгнула носом и заголосила тоненьким,
протяжным голоском:
– Ой, мамочки, ой, горе-несчастье, ой,
какая беда…
Я пнула ее в бок.
– Не блажи, отвечай нормально.
Валя захлопнула рот, помолчала мгновение и уже
другим тоном ответила:
– Умерла Нюська, водкой траванулась,
купила бухалово и на тот свет отъехала, комната теперь мне достанется, других
родичей у нее нет.
– Когда случилось несчастье?
Валя стала ерошить грязные, торчащие в разные
стороны волосы.
