– Валя, – подал голос
охранник, – не трепись много.
– Так этой можно, – радостно
парировала Валя, – она же не из хозяев, а из наших, из обслуги. И вообще,
Колька, твое дело за порядком следить, а не мне замечания делать. Кстати,
начался перерыв на обед, так что садись за стол.
Потом она повернулась ко мне:
– Чаю не хочешь?
– С огромным удовольствием, –
воскликнула я, – окоченела как собака, пока от метро доскакала! Очень
неудобно здание стоит.
– Это для нас, безлошадных, –
ухмыльнулась Валя, – жильцы-то на «мерсах» с печками катаются, в туфельках
из квартиры выходят.
В довольно просторной комнате без окон,
расположенной за лифтами, меня усадили за стол, покрытый липкой клеенкой, и
поднесли кружку с дымящейся жидкостью. Валя села напротив и, блестя глазами,
спросила:
– Хочешь, расскажу про Сильвию Яновну?
Чистый детектив!
Я кивнула.
– Конечно.
Есть такие женщины, вдохновенные сплетницы,
самую большую радость им доставляет повествовать о несчастьях, случившихся с
разными людьми. Похоже, Валентина из этой стаи. Главное теперь определить, что
в ее рассказе правда, а что художественный вымысел.
– У нас тут такие кадры живут, –
завела Валя, – ни в сказке сказать, ни пером описать. Не дай бог, на
зеркале в лифте пятнышко заметят. А самая противная – Ленка из сотой квартиры,
шестнадцать лет всего девчонке, а жуткая дрянь. Всех поучает, чуть что, орет:
«Вам деньги платят, извольте работать!»
– И Сильвия Яновна такая? – решилась
я подтолкнуть разговор к нужной теме.
– Уж не знаю, какая она с тобой дома
была, а с нами всегда корректна, – вздохнула Валя, – поздоровается
вежливо, улыбнется. И Аглая, нянька Настены, тоже милая. Здесь кое-кто плакал,
когда узнал о несчастье.
– Да что случилось?
– Девочку у Сильвии Яновны похитили.
– Как?!
– А никто не знает, – вздохнула
Валя, – Сильвия никому ни словечка не обронила. Я-то первая заподозрила:
дело неладно. Ну сама посуди: девочка две недели из квартиры не выходит, мать
чернее тучи ходит.
Валентина не выдержала и полюбопытствовала:
– Что это Настену не видно?
Всегда подчеркнуто вежливая Сильвия Яновна
неожиданно рявкнула:
– Не лезьте не в свое дело!
Валентина шарахнулась в сторону. Мамаева тут
же взяла себя в руки:
– Извините, Валечка, спустила на вас
собак. Настена заболела, вот я и нервничаю, она подцепила какой-то вирус.
Но у Валечки уже зародились подозрения. Если
девочка, как утверждает мать, тяжело больна, то почему в квартиру не ездят
доктора? Отчего Сильвия Яновна каждый день, словно в доме нет больного ребенка,
бегает на службу. И уж совсем странно, что няня, Аглая, пробегает мимо столика
Валентины с «перевернутым», нервным лицом. И еще – у няни изменился распорядок
дня. Сильвия Яновна работает в банке и живет по четкому расписанию. До сих пор
Аглая являлась на работу к семи утра.
– Хозяйка спит до девяти, – когда-то
откровенничала няня с Валечкой, – ей на работу к одиннадцати, а Настена в
полвосьмого вскакивает. Я тихонько вхожу, и в детскую.
Уходила Аглая в одиннадцать вечера. Сильвия
Яновна возвращалась домой в десять, и няня подавала ей ужин.
Но теперь Аглая приходила без четверти
одиннадцать, а уходила сразу после того, как Сильвия поднималась в квартиру. Но
самым странным, конечно, было то, что к больной девочке ни разу не приехал
врач.
Недели через две после разговора Вали с
Сильвией Яновной Мамаева, как всегда, вернувшись домой около одиннадцати,
поднялась наверх. Но Аглая не спустилась, она вообще не появилась в тот вечер в
подъезде! Примерно через час после прихода Сильвии Яновны к ней заявилась
милиция, а потом приехала «Скорая помощь».
Валентина вся извелась, теряясь в догадках. Но
потом к ней пришел мент, и Валя чуть не умерла, узнав правду. Оказывается,
Настену похитили. Якобы в тот страшный день в квартиру позвонила служащая
прачечной «Кристалл». Няня знала, что должны приехать за бельем, и
беспрепятственно впустила женщину в квартиру. Больше девушка ничего не помнила,
ее оглушили и крепко связали. А Настену, очевидно усыпленную, сунули в
фирменный мешок с надписью «Кристалл», забросали сверху грязными простынями и
вынесли из дома. Жильцы «Голубых просторов» пользуются этой прачечной, и
служащие «Кристалла» не вызывают никакого удивления ни у лифтеров, ни у охраны.
Сильвия Яновна побоялась сообщить в милицию.
Похититель позвонил матери на работу и велел:
– Хочешь увидеть дочь – не смей бегать в
отделение. С тебя триста тысяч баксов. Даю две недели. Не соберешь деньги –
пеняй на себя. За квартирой следят, жди нашего звонка, увидим ментов – ребенку
кирдык придет.
Испуганная Сильвия Яновна сделала ужасную
глупость: она послушалась киднепера и стала искать деньги. Аглае было велено
сидеть весь день у телефона. Спустя четырнадцать дней негодяй сообщил адрес,
куда следовало принести валюту.
Сильвия Яновна поехала на указанную улицу
одна. Вернулась она без Настены и без денег. Встреча была назначена в каком-то
сарае, идти к которому нужно было через гаражи. Когда Сильвия Яновна
поравнялась с одним из боксов, двери распахнулись, вылетел человек, отнял
чемоданчик…
Сами понимаете, в каком состоянии мать
вернулась домой. Не сумев сдержаться, она налетела на рыдающую Аглаю.
– Это ты виновата!
Няня продолжала судорожно плакать. Сильвию
Яновну понесло, она схватила девушку за плечи и заорала:
– Сволочь! Закончишь дни на зоне! Как я
сразу не сообразила, что ты с преступниками заодно! Впустила их в дом, отдала
ребенка!
Аглая только заливалась слезами, пытаясь
вырваться из рук хозяйки. Но Сильвия Яновна от гнева стала во много раз
сильней, наконец она отбросила бьющуюся в истерике няню, тщательно заперла
входную дверь, демонстративно, на глазах Аглаи, опустила ключ в карман и пошла
вызывать милицию. Через час прибыли стражи порядка. Аглая заперлась в ванной и
не издавала ни звука. Посовещавшись между собой и получив согласие хозяйки,
менты выбили дверь и обнаружили няню… висящей на трубе. Девушка покончила с
собой – никакой записки она не оставила.
На следующий день Сильвия Яновна съехала из
квартиры, апартаменты она выставила на продажу, но люди не спешат приобретать
это жилье. Каким-то образом все покупатели узнают, что здесь произошло
самоубийство, и шарахаются прочь.
