На дворе было еще не так темно, к тому же тут
ярко горели фонари, но, похоже, старуха плохо видела.
Весело лая, Рэмик галопировал на детской
площадке. Я пошелестела конфетным фантиком. Пуделек замер, а потом полетел ко
мне.
– Хочешь «Мишку»? – спросила я.
Песик затрясся.
Я протянула ему угощение, Рэмик мигом
проглотил конфету и преданно заглянул мне в глаза. Чувствуя себя гаже некуда, я
подхватила пуделя и, сунув себе под куртку, сказала:
– Уж прости, дорогой, плохо тебе не
сделают. Понимаю, что поступаю отвратительно, но альтернативы-то нет. Мне очень
надо узнать, где Аня и почему убили Ксюшу. А все ниточки тянутся в салон к
Элизе.
Рэмик, не ожидавший от представителей
человеческого рода ничего плохого, тихо сидел под курткой. Мне даже показалось,
что он заснул. В метро Рэмик вел себя более чем прилично, просто бешено крутил
головой в разные стороны и вздрагивал. Наконец мы добрались до места, где
следовало оставить «украденное». Довольно просторный сарай внутри оказался
чистым, на полу валялось старое ватное одеяло. Я вытряхнула Рэмика, привязала
его к торчащему из стены гвоздю, поставила перед недоуменно озиравшимся
животным миску, куда налила воду. И бутылку, и «чашку» пришлось принести с
собой.
– Посиди тут немного, – велела
я, – честное слово, тебя скоро освободят.
Пуделек принялся тихо подвывать. Я вынула
мобильный.
– Алло, – пропела Майя.
– Все в порядке, Рэмик на месте, только
он…
– Что?
– Да воет, боюсь, привлечет внимание,
кто-нибудь услышит, придет и возьмет пса.
– Погоди, – велела Майечка.
Через пару секунд она, задыхаясь, проговорила:
– Наталья уже едет, старуха ей на работу
сообщила, а она позвонила нам. Ты оттуда не уходи, побудь около собаки.
– Интересное дело! – возмутилась
я. – Каким же образом я объясню этой Наташе свое присутствие возле украденного
пуделя? Да она милицию вызовет.
В мембране раздался шорох, быстрый шепоток,
потом у меня в голове зазвучал голос Эли:
– Вилка, следует проявить
сообразительность. Когда появится Фильчина, скажи ей, что ты шла мимо, услышала
визг, вошла в сарай, пожалела собаку, принесла ей воды.
– Ладно, – вздохнула я.
Время тянулось медленно. Сначала я просто
топталась на месте, потом, устав, навалилась на стену сарайчика, затем села на
ватное одеяло и тут же вскочила. На земле, несмотря на толстую подстилку, было очень
холодно. Рэмик тоже продрог. Он больше не выл, только тихо поскуливал, по
очереди поднимая лапки.
Испугавшись, что ни в чем не повинная собака
окочурится от мороза, я подхватила тощее, вздрагивающее тельце и вновь
запихнула себе под куртку. Самое интересное, что и мне, и Рэмику стало
значительно теплее. Я прижалась спиной к двери сторожки и попробовала
задремать. Из приятного состояния полного безмыслия меня вывел резкий звонок
мобильника.
– Не волнуйся, Вилка, – затарахтела
Майя, – Эля позвонила Наталье и сказала, что с Рэмиком все в порядке, о
нем решила позаботиться добрая женщина.
– Нельзя ли позвонить ей еще разок и
попросить поторопиться, холодно тут жутко!
– Еще недолго осталось, – успокоила
меня Майя.
Прошел час, потом другой, но никакая Наташа не
спешила вбежать в сараюшку. Мои ноги превратились в две заледеневшие колонны,
спина перестала сгибаться, руки покраснели и почти онемели. Еле живая, я
вытащила мобильник.
– Салон Элизы, – прощебетала Майя.
– Где Наталья?!
– Ой, Вилочка, как ты там?
– Прекрасно, теперь никогда не стану
покупать замороженных кур!
– Почему? – спросила глуповатая
Майя.
– Потому что не смогу готовить то, что
мучилось в морозильнике, – рявкнула я, – долго мне еще тут куковать?
– Понимаешь, эта дура перепутала адрес.
– Как это?
– Очень просто! Мы ей четко сказали:
Первая Георгиевская улица, а она понеслась в Георгиевский переулок, совсем в
другой конец города, но теперь уже точно минут через десять прибудет.
Однако прошло еще полчаса, прежде чем дверь
сарая с громким стуком распахнулась и в него влетела толстая тетка в норковой
шубе.
– Рэмик! – завизжала она. –
Рэмик! Господи, да его тут нет!
Я с трудом разлепила онемевшие от холода губы
и прохрипела:
– Вы не собачку ищете?
– Да.
– Черненького маленького пуделя?
– Да!!! Знаете, где он? Скажите, умоляю,
заплачу сколько хотите!
Я вытащила Рэмика из-под куртки. Собачка
зевнула, увидела свою хозяйку и радостно залаяла, виляя хвостом.
– Сыночек! – взвыла Наталья, вырвала
у меня из рук пуделька и прижала его к себе. – Нашелся! Ай да Элиза! Все
точно предсказала, даже вас описала.
– А я что? Я ничего. Шла мимо, слышу
визг…
– Дорогая, – прервала меня
Наталья, – спасибо за то, что позаботились о Рэмике, вот возьмите.
В моих руках оказалась тысячная купюра. Пока я
обалдело смотрела на нее, Наташа выскочила за дверь, унося с собой Рэмика.
Когда я, еле шевеля ногами, выползла из сараюшки, она садилась в роскошную
иномарку. Помахав мне рукой, Наташа газанула и исчезла за поворотом. Я, тихо
злясь, пошла по направлению к метро. Лучше бы эта Наталья не совала мне деньги,
а довезла до подземки.
Глава 16
Оказавшись на станции, я села на скамейку.
Ноги ничего не чувствовали, лицо горело огнем, а руки походили на две сырые
котлеты. В душе подняло голову отчаяние. Ну зачем я пошла в служки к Элизе? Что
она заставит меня делать завтра? Может, наплевать на все, поехать сейчас домой,
рухнуть на диван, укрыться теплым пледом… Тут же перед глазами появилась
картина: вот я лежу на мягких подушечках, одетая в уютную байковую пижаму. На
ногах у меня теплые носочки, те самые, которые Сеня привез мне в подарок из
Лондона. Мы очень смеялись, когда он вытащил из чемодана полосатые гольфы,
сделанные на манер перчаток. Каждый палец следовало всунуть в отдельный
шерстяной чехольчик.
