Я задрала голову вверх. «Очаровательное
существо» сидело на карнизе. Изредка Лаврик испускал жуткий звук, нечто среднее
между ревом и воем, уши его были плотно прижаты к голове, длинный, неожиданно
тонкий хвост, ходил из стороны в сторону. Судя по всему, Лаврик был крайне зол,
просто взбешен!
– Кис-кис, – тихо позвала
Томочка, – иди сюда.
Лаврик гневно зашипел, открыв пасть с мелкими,
но по-акульи острыми зубами. Он явно не собирался покидать карниз.
– Так, – принялась командовать
Марина Степановна, – немедленно возьмите вон ту швабру и подцепите котика.
Вован покорно схватил щетку, поднес ее к
злобно шипящему коту и попытался отодрать Лаврика от светло-розовой занавески
из китайского шелка.
Котище, издав утробный звук, увернулся от
швабры и ловко съехал по гардинам вниз, используя вместо коньков когти. На окне
мигом заколыхалось нечто, больше всего похожее на лапшу.
Очутившись на подоконнике, Лаврик сжался в
комок, покрутил задом и
прыгнул на плиту. Вмиг на пол свалилась
сковородка, наполненная свежепожаренными котлетами. Лаврик замяукал, коротко,
отрывисто. Мне сразу стало понятно, что кот матерится. Не успели мы прийти в
себя и сообразить, что делать, как на пороге кухни появился Ленинид,
прижимавший к груди четыре бутылки с пивом.
– О, Вован, ты дома! – радостно
воскликнул папаша и, опасливо глядя на меня, поставил на стол
«Клинское». – Хочешь кружечку? А это что? Кролик? Эх, очень уважаю его с
морковочкой, в сметане. Когда готовить станете?
Он хотел дальше продолжить разговор, но тут
Лаврик, словно баллистическая ракета, взлетел вверх и прицелился прямо на
емкости с любимым напитком папеньки. Бутылки покатились в разные стороны.
– Ах ты дрянь, – возмутился
Ленинид, – ваще всякий стыд потеряла!
С этими словами папашка, явно считавший, что
безобразие натворила наша кошка, схватил посудное полотенце и попытался огреть
беснующееся животное. Но Марина Степановна не дала событиям развернуться
подобным образом. Она мигом ухватила висевшую над плитой поварешку и со всего
размаха треснула Ленинида по макушке.
– Не смей бить Лаврика!
Папенька потряс головой.
– Ты че? Одурела, да? Больно ведь, –
жалобно сказал он.
– Немедленно поймай мальчика, –
заверещала Марина Степановна, закрывая дверь в коридор, – живей, пока он
себя не поранил.
Непонятно почему, но мы все, даже обиженно
сопящий Ленинид, принялись гоняться за котом, а тот, обезумев окончательно, метался
по кухне, сшибая на пол все, что можно. Через несколько минут аккуратная
кухонька, любовно украшенная Тамарочкой всяческими баночками, красивенькими
штучками и керамическими фигурками, превратилась в кошмар. Повсюду валялись
осколки, обрывки, черепки, кучками лежали сахарный песок, соль и специи.
Наконец Вован, изловчившись, швырнул на
гадкого кота накидку, сорванную с кресла. Лаврентий замер. Вован схватил кота и
тут же, вскрикнув, выпустил его, Лаврентий шлепнулся на пол и, непонятно
почему, остался лежать.
– Миленький! – рванулась к нему
Марина Степановна. – Лаврик!
Мерзкий котяра преспокойно повис на руках у
старухи, из его нутра неожиданно вырвалось довольное урчание.
– Бедненький мой, – принялась
наглаживать его по голове хозяйка, – мальчик несчастный! Изнервничался
совсем! Ну пойдем, мамочка тебя спать уложит.
С этими словами, прижав к своей груди Лаврика,
старуха повернулась к Вовану, который трясущимися руками пытался остановить
кровь, быстро текущую из длинных, тонких царапин, оставленных когтями кота.
– А вы, уважаемый Владимир Семенович, вы…
вы просто идиот! – заявила любящая маменька. – Вместо того чтобы
спокойно снять котика с занавески, перепугали животное до полусмерти!
Вымолвив тираду, мамаша, сохраняя осанку
английской королевы, удалилась. Я в растерянности посмотрела по сторонам:
разгромленная кухня, окровавленный Вован, обиженный Ленинид, горестно
заметающий веником то, что пару минут назад было бутылками «Клинского»,
Томочка, собирающая побитых керамических зайчиков и свинок…
– Пойду, залью йодом боевые раны, –
сообщил Вован.
Я невольно улыбнулась. Да уж, повезло
незнакомой Лоре, получила крайне незлобивого мужика.
– Кролика-то когда готовить
будете? – прокряхтел Ленинид.
Мы с Томочкой переглянулись и хором ответили:
– Никогда.
– Почему? – насторожился
папенька. – На Новый год оставите?
Я вздрогнула.
– Ну уж нет! Ни за что не стану это есть!
– Да отчего же? – недоумевал
Ленинид. – Кролик в сметане, с морковочкой! Объеденье.
– Хочешь, – тихо пробормотала
Томочка, – возьми его себе, Наташка тебе сготовит!
– А не жалко? – спросил папашка.
– Нет, – снова в один голос заявили
мы, – кушай на здоровье!
Глава 15
На следующее утро я приехала к Элизе и сразу
попала в объятия к Майе.
– Кофейку хочешь? – заботливо
спросила та.
– С удовольствием, – улыбнулась
я, – что-то у вас клиентов в холле не видно.
– Так с полудня начинаем, – ответила
Майя, – ща повалят. Значит, так! Сегодня ты для начала – дух папы.
– Кто? – Я чуть не уронила чашку с
мерзопакостным «Нескафе».
Ну кому только пришло в голову обозвать
напиток с резким запахом и «металлическим» вкусом кофе? Хотя справедливости
ради следует признать, что во время работы его очень удобно употреблять, не
надо варить, просто насыпай в чашку да лей туда кипяток. Но, на мой вкус, чай
все же лучше.
– Дух папы, – абсолютно серьезно
повторила Майя.
– Римского? – спросила я.
– Да нет, обычного, Исаева Павла
Константиновича, умершего в двухтысячном году, – начала разъяснять
Майя, – слушай внимательно.
Я отодвинула от себя кружку и попыталась
вникнуть в новые служебные обязанности.
– Сегодня у тебя два задания, –
монотонно вещала Майя, – в полдень на прием явится Исаева Елена Павловна,
жуткая дура, просто неандерталка, но богатая! Ходит к Эле раз в неделю, узнает
прогноз на следующую семидневку. Причем рассказывает ей о будущем не гадалка, а
дух ее покойного отца.
