– Сережка Лыков, алкоголик чертов.
Сколько он тут людям в подъезде пакостил, словами не передать! Нажрется водки,
и понеслось. То окна побьет, то дверь входную сломает, то на лестнице наблюет.
А самое страшное: курит он. Завалится в кровать с сигаретой и засыпает. Два
раза уже горел, но его спасали. В апреле Лена дым унюхала, вызвала пожарных.
Очень вовремя успели, у Сережки уже пол занялся. Потом в августе он опять с
цигаркой уснул, и вновь ему повезло, огонь по занавескам побежал. Жара, окна
открыты. Мужики во дворе увидели, кинулись в дом, дверь пинком выбили и
загасили все. Очень уж народ в последний раз перепугался, ведь сгорит подъезд
из-за одного дурака! Сережку даже побить хотели, да пожалели, и, выходит, зря.
Видите, что получилось? Все выгорело, ночью вспыхнуло, люди крепко спали. Сам
он обгорел только, а на тот свет троих отправил: Лену, Полину, соседку Лизу,
никого не осталось. Три трупа увезли, да таких страшных, одно названье что
люди, головешки черные.
И она судорожно вздохнула, я молча стояла,
разглядывая то, что осталось от квартир. Пьяница, засыпающий с непотушенной
сигаретой, – настоящее бедствие для окружающих. Рано или поздно тлеющий
окурок выпадет из пальцев. Хорошо, если он потухнет, но чаще бывает наоборот,
упадет на тряпки или газеты, мигом вспыхнет костер. Очень часто алкоголики
гибнут от собственной беспечности, и что уж совсем ужасно, при этом страдают
абсолютно невинные люди, которым не повезло с соседями.
– Вот оно как бывает, – прошептала
Мария Тимофеевна, – сначала Анечку убили, а потом и Лена с Полей на тот
свет ушли. Господи, пошли им там встречу.
– Откуда вы знаете, что Аню убили? –
машинально спросила я.
– А что они еще с ней сделали? –
удивилась Мария Тимофеевна. – Деньги несла с почты, кто-то и позарился.
Анечка-то хорошая девочка была, только бог ей счастья не дал. Сначала Ваня
погиб, жених ее, потом сама преставилась. Царствие им всем небесное, земля
пухом.
И она начала широко креститься, приговаривая:
– Пресвятая Дева, прости нам грехи
тяжкие.
Я продолжала тупо обозревать головешки. В душе
было пусто, нужно распрощаться и уйти, но ноги отчего-то отказывались мне
повиноваться.
– Ой, – послышалось снизу, –
ой, нет, это неправда.
– Ты не волнуйся, – закричал другой
голос.
– Ой, что вы говорите, – частило
девичье сопрано, – нет! Не может быть! Сейчас умру!
– Стой, погоди!
– Пустите, я посмотреть хочу.
– Не на что смотреть.
– Отвяжитесь!
Послышался грохот, вскрик, шум шагов, и передо
мной возникла раскрашенная, растрепанная Лиза с сумкой в руках.
– Лиза! – закричала Мария
Тимофеевна, отступая к стене. – Ты жива?
– Ага, – растерянно кивнула
девушка, – вроде. Мамочки! Моя квартира!
Бросив на пол сумку, она рванулась на
пепелище.
– Кошмар, – послышался ее
задыхающийся голосок, – катастрофа! Где теперь жить-то!
Причитания сменились бурными, истерическими
рыданиями.
– Во дела, – выкрикнуло новое
действующее лицо: полная старуха в синем халате, – Лизка-то живехонька!
Кого же из ее квартиры вынесли?
– Не знаю, Клавдия Степановна, –
растерянно пробормотала Мария Тимофеевна, – сама никак в чувство не приду,
я Лизочку за покойницу посчитала, а тут смотрю – по лестнице идет, вот уж
стресс!
– Надо ее оттуда увести, –
воскликнула Клавдия Степановна, – еще в обморок упадет!
Мы вошли в квартиру и нашли Лизу около
подоконника, вернее, около того, что было когда-то подоконником.
– У меня тут кактус в понедельник
зацвел, – растерянно сказала она, увидав нас, – никогда не
распускался, и вдруг такая красота. Очень жаль.
– Ты, деточка, лучше радуйся, что жива
осталась, – вздохнула Мария Тимофеевна, – чего дома не ночевала?
– К подружке поехала, – пояснила
девица, – день рождения у нее был, выпили немного, меня развезло, вот и
осталась.
– Считай, второй раз родилась, –
покачала головой Мария Тимофеевна.
– Кого же тогда из твоей квартиры
вынесли? – полюбопытствовала Клавдия Степановна.
– Как вынесли? – побелела Лиза.
На всякий случай я пододвинулась поближе к
ней, еще упадет сейчас в обморок.
– Так Елену Тимофеевну и Полину у них
нашли, – заявила не отличавшаяся тактичностью Клавдия Степановна, –
Сережка, ирод, у себя был, а у тебя кто? Тело обнаружили, мы-то грешным делом
сказали милиции: «Лиза это, она одна жила». Тебе теперь надо поторопиться. Беги
к домоуправу, пусть сообщит куда надо, а то объявят умершей, потом намучаешься
документы выправлять. Эй, ты чего? Стой!
Лиза сделала шаг вперед, вытянула руки и,
вскрикнув:
– Рита! – обвалилась в кучу липкой
сажи.
Я, хоть и подозревала, что события могут
развиваться подобным образом, не успела подхватить ее.
Глава 7
В себя Лиза пришла часа через два. За это
время мы успели отнести ее к Клавдии Степановне, вызвать «Скорую» и милицию.
Прибывший из отделения молодой парень начал расспрашивать Лизу, я и Клавдия
Степановна тихонько сидели на кухне. Квартира у старухи была крохотной,
однокомнатной, и нам было отлично слышно, о чем беседуют Лиза и лейтенант.
Все оказалось очень просто, Лиза собралась на
день рождения к своей бывшей однокласснице. В тот момент, когда она
раздумывала, какое платье надеть, чтобы вызвать завистливые вздохи
присутствующих, ей позвонила Рита Моргулис и попросила:
– Пусти нас с Костей на пару часов к
себе.
У Лизы две комнаты, жила она одна и охотно
помогала подружкам, которым негде было встречаться с любовниками. Рита жила
вместе с ненормальной матерью, которая никогда не разрешала привести в дом
мужчину.
Естественно, Лиза ответила:
– Валяйте, вся квартира в вашем
распоряжении, вернусь поздно. Только ключ у меня один, тебе придется ждать,
пока я вернусь.
– Без проблем, – заверила Рита.
Около полуночи Лиза, понимая, что перебрала и
не способна передвигаться, позвонила домой и сказала:
– Не приеду, перепила малость. Ты не
уходи, дверь-то без ключа не закрыть.
